Пройдя к себе в кабинет, где никого из сотрудников еще не было, Кристина внимательно изучила дело. Началось оно с того, что осведомитель заместителя начальника тайной полиции оказался хорошим знакомым двух приятелей левых убеждений, один из которых являлся мужем родной сестры Глории. Эти молодые люди, в присутствии осведомителя, обсуждали странности мужа Глории, который говорил, что родом из Швейцарии, а на самом деле не только сам дома стряпал, да еще какую-то совсем не швейцарскую еду: борщ, пельмени, вареники, галушки. К тому же во всем помогал жене по хозяйству, плохо продавал фотографии, которые готовил, а жил тем не менее в достатке. В деле были сообщения того же осведомителя о том, что подозреваемый часто отлучается из дому на несколько дней и по ночам, когда он не может делать никаких фотографий, уезжает за город с какой-то аппаратурой. Более неприятным было донесение наружного наблюдения, что «5 ноября объект использовал тайник у скамейки в саду Оранжереи Койоакана, откуда выбрал закладку в виде пачки сигарет». Последней бумагой дела был тщательно подготовленный проект запроса в мексиканское посольство в Берне о просьбой собрать самые полные данные на Мишеля Рода, уроженца Нийона, «которым он может и не быть», оставалось только проставить фамилию адресата и гриф секретности.
Еще раз внимательно полистав страницы дела, Кристина подумала, что в направлениях может и не быть следов этой тайной разработки заместителя начальника полиции, и все же она заполнила запросы в картотеки всех направлений на четырех граждан, в том числе и на Мишеля Рода. Затем, с ворохом других бумаг и делом, спустилась в подвал, где находилась специальная комната с печью для сожжения копий, ненужных и пришедших в негодность документов. Дело «Мишель Род — советский разведчик» пылало особенно ярко.
Спустя несколько минут Кристина уже была с бумагами в приемной полковника Тирадо Трехо. Ровно в девять вместо полковника здесь появился генерал в компании представителей генерального прокурора республики.
Поздоровавшись, генерал спросил Кристину, кого она ждет, и, услышав, что полковник просил ее зайти по делу с самого утра, с раздражением произнес.
— Нет больше половника! Доигрался! Позор на мою голову! Идите к себе. Потом я соберу всех.
До вступления нового президента на пост оставалось четыре дня. Генерал, с этой свалившейся на его голову историей, терял всякие шансы сохранить за собой прежний пост.
Первый, самый короткий, но четкий и ясный доклад Двенадцатого, как электрошоковая процедура, в один миг вывел Мишеля Рода из тупикового состояния прострации, и уже через два дня, в понедельник Мишель угощал в «Мансионе» ужином Лоренцо и Моисеса, который на следующий день улетал в Израиль.
Обмениваясь выразительными взглядами, они не говорили о деле. Лишь гордый собою Маццини заметил:
— Перед смертью он не мучился…
А счастливый Либер был менее прозаичным.
— Все это шпанская мушка[17]. Я всыпал в «знаменитый коктейль аристократической богемы Монмартра» целую столовую ложку. После этого он был способен на один из подвигов Геракла. В постели…
— Главное, что высокая врачебная экспертиза установила естественную смерть в результате инфаркта миокарда. Потому расследованию не придают особого значения. Вообще умалчивают, — заключил Род.
— Главное — другое! — оживился Лоренцо. — На запросы все картотеки направлений ответили, что вы по ним не проходите. Вы заново родились!
— Спасибо! — и Род положил свою руку поверх руки ювелира.
1971 год набирал силу и оказался полным разных событий.
Новый президент Мексики очень быстро почувствовал, что определенные финансовые круги и некоторые влиятельные политические деятели, которые не выступали против него как кандидата, теперь, после обнародования состава кабинета, словно ощутили себя обманутыми в надеждах и не пытались это скрывать. Их фронда не предвещала президенту ничего хорошего. Дрязги с оппозицией и другими недовольными мешают руководить страной. Следовало проявить характер.
При прежнем президенте он был министром внутренних дел и прекрасно знал о формированиях партизан в горах ряда штатов страны. Программа в основном молодых людей, жаждущих реванша за подавление в 1968 году в Тлателолько [18] массового движения против Диаса Ордаса, не могла поднять широкие массы народа на революцию. В ней не содержалось серьезных социальных требований. Однако пример Фиделя Кастро был заразительным. Но Кастро был далеко, а верные войска наготове. Ситуацию можно держать под контролем. Но тут из Вашингтона просочились сведения, что в высших правительственных кругах США считают, будто новый глава мексиканского государства придерживается левых идей. Не отреагировать на подобное обвинение не мог позволить себе ни один президент Мексики.