На мгновение я заколебался, пытаясь заглянуть поглубже в свою душу и выяснить: во что же я верю? Я искал веру, искал огонь, который когда-то поддерживал мою веру, искал опору в учении церкви, искал Христа в сердце моем — и не нашел ничего. Я был пуст, все во мне выгорело, остались лишь боль и сомнения. Но, когда я уже был готов ответить Джону и улыбавшемуся Лукиану Иудассону, вдруг нашлось что-то, во что я верил, верил всегда.
Истина.
Я верил в истину, какой бы горькой она ни была.
— Он потерян для нас, — сказал телепат с издевательским именем Кросс[1].
Улыбка Лукиана погасла.
— Ах так? А я — то надеялся, что вы станете одним из нас, Дамиан. Казалось, вы уже готовы…
И вдруг я испугался. Надо было выбираться наверх, где меня ожидала сестра Джудит; Лукиан столько наговорил мне, а теперь я отверг их предложения. Телепат почувствовал мой страх.
— Вы не можете принести нам вреда, Дамиан, — сказал Джон. — Идите с миром. Лукиан ничего не говорил вам.
Лукиан помрачнел.
— Я сказал ему слишком много, Джон.
— Да. Но разве можно верить словам такого Лжеца, как ты? — Маленький бесформенный ротик существа искривился в улыбке, его огромные глаза закрылись. Лукиан вздохнул и повел меня наверх.
Лишь несколько лет спустя я понял: лгал-то как раз Джон Эйзью Кросс, а Лукиан был только жертвой его лжи. Я мог причинить им вред. И сделал это.
Тем более, что это было очень несложно. У епископа нашелся кое-кто в правительстве и в средствах массовой информации, и сам я, с умом вложив деньги, тоже кое-кого нашел. Затем я открыто сказал о подвале, обвинил Кросса в использовании телепатических способностей при вербовке последователей Лукиана. «Кое-кто» оказались понятливыми и предъявили обвинение. Блюстители порядка организовали рейд и взяли Кросса под стражу, а позже судили его.
Он, конечно, был невиновен, и обвинения были бессмыслицей; телепаты могут читать мысли лишь в непосредственной близости — и не больше. Но телепаты встречаются редко, их очень боятся. Да и выглядел Кросс настолько ужасно, что его легко можно было сделать жертвой суеверия. В конце концов его оправдали, и он покинул город Аммадон, а возможно, и Арион и отправился неизвестно куда…
Но у меня никогда и не было намерения вынести ему приговор: достаточно было и обвинения. В воздвигнутом им и Лукианом здании лжи начали появляться трещины. Вера приобретается с трудом, но потерять ее легко: даже самая великая вера не устоит перед малым сомнением.
Мы с архиепископом немало потрудились, чтобы посеять сомнения. Это было не так легко, как я предполагал; Лжецы поработали неплохо. В Аммадоне, как в большинстве развитых городов, был объединенный фонд знаний — система компьютеров, которая связывала воедино школы, университеты и библиотеки и давала возможность пользоваться общей суммой знаний всем, кому они были необходимы.
Но когда я стал проверять эту систему, то вскоре обнаружил, что история Рима и Вавилона была слегка изменена и существовало три варианта записи жития Иуды Искариота: об Иуде-предателе, о святом и о царе — завоевателе Вавилона. Его имя также упоминалось в связи с висячими садами; была запись и о так называемом «Кодексе Иуды». В соответствии со сведениями из Аммадонской библиотеки, драконы вымерли примерно в то самое время, когда жил Христос.
В конце концов мы очистили записи от всей лжи, стерли ее из электронной памяти, хотя для этого нам пришлось сослаться на авторитеты других нехристианских миров, чтобы библиотекари и академики поверили, будто разногласия носят характер исключительно религиозных предпочтений.
К тому времени Орден Святого Иуды лопнул в ярком свете разоблачений. Лукиан Иудассон мрачнел и злился: по крайней мере половина его церквей закрылась.
Конечно, ересь никогда не исчезает полностью. Всегда найдутся те, кому неважно, во что верить. И до сего дня книгу «С крестом и драконом» читают на Арионе, в изящном городе Аммадоне, под сенью деревьев «шепчуветру».
Спустя год «Христова истина» под командованием Арлы-к-Бау доставила меня обратно на Весе, и прежде, чем послать сражаться с новыми ересями, архиепископ Торгатон дал мне наконец отпуск, о котором я просил. Итак, я одержал победу и церковь стала сильнее, а Орден Святого Иуды был полностью сокрушен. «Телепат Джон Эйзью Кросс был неправ, — подумал я тогда. — Он серьезно недооценил могущество рыцаря инквизиции».
Впрочем, позже я вспомнил его слова: «Ты не можешь повредить нам, Дамиан».
Нам? Что он имел в виду? Орден Святого Иуды? Лжецов?
Он лгал преднамеренно, понимая — я не остановлюсь перед тем, чтобы искоренить эту ересь. Но он понимал и другое — я не могу тронуть Лжецов, даже не осмелюсь упомянуть о них. А мог ли я? Кто поверит в разветвленное межзвездное тайное общество, старое как мир? Это попахивает паранойей, да и доказательств у меня не было.