5. ОТСТУПЛЕНИЕ
Французы употребляют всё старание догнать
нас и подраться, а мы употребляем тоже всё
старание уйти и не драться. Манёвр этот очень
утешает меня. Забавно видеть, с какою быстротою
несём мы доверчивого неприятеля во глубину
лесов наших!., не всегда, однако же, кажется
это смешным, воображая страшный конец
отступления нашего, я невольно вздыхаю
и задумываюсь...
Из Гродненской губернии 2-я Западная армия уходила двумя колоннами, по направлению к Новогрудку, небольшому городку в долине реки Неман. Переходы были изрядные, до тридцати вёрст в сутки. Но войска, ещё свежие после зимних квартир, шли бодро. Продовольствие выдавалось по увеличенной норме. Для подкрепления сил солдаты и офицеры получали ежедневно по стакану вина. На днёвке в Новогрудке 21 июня в полках на обед и ужин приготовили густые мясные щи и кашу, благо за обозами гнали много скота, взятого у населения по квитанциям.
Получив на себя и своих денщиков четверть туши молодого барашка, офицеры эскадрона полковника Скорульского из-за дождя, слегка накрапывавшего вечером, расположились ужинать в палатке ротмистра Подъямпольского. Его денщик Иван сделал из баранины жаркое, сварил молодой картофель, купленный по дороге в деревне. Пётр Чернявский выставил друзьям для угощения бутылку рома, и шумный разговор о нынешней кампании против французов завязался сам собой.
Корнеты храбрились друг перед другом и поносили наполеоновское нашествие последними словами. Они боялись, что Литовский уланский полк не успеет к генеральному сражению, которое должно произойти со дня надень. Тогда супостата разгромят без них, птица-слава пролетит мимо, а вместе с ней — новые чины, награды и вечная признательность соотечественников за спасение России. Но эскадронный командир не разделял этих страхов.
— Погодите, будет и на нашу долю каша с порохом, — мрачно произнёс он. — Хлебнём мы её так, что мало не покажется...
— Вы, Пётр Сидорович, стало быть, не верите в силу русского оружия? — горячился Пётр Чернявский.
— Очень даже верю. Только с французами я был при Аустерлице. Помню. Орден у меня есть за эту баталию.
— Аустерлиц теперь повториться не должен, — тихо сказал Семён Торнезио.
— То-то и оно! — Ротмистр строго посмотрел на своих молодых подчинённых. — А где наша армия? Здесь у князя Багратиона тысяч пятьдесят, там у Барклая — тысяч сто тридцать. Ещё на юге есть генерал Тормасов, с ним тоже, думаю, тысяч сорок пять. Расстояние же — вёрст шестьсот с гаком. Для Наполеона лучшего и не надо. Сначала разбить Барклая, после него — Багратиона. А подойдёт Тормасов — на него кинуться. И все, нашей армии нет. Коли нет армии, нет и России...
— Ну, ротмистр, это вы уже слишком! — зябко повела плечами Надежда. — Страшные картины рисуете. Такого случиться не может.
— Не дай, конечно, Бог, — согласился с ней Подъямпольский. — Так что сейчас уходить будем на северо-восток, к армии Барклая. Знать бы только, где она и куда сейчас пойдут французы...
— Наверное, наши генералы знают, — вздохнул Цезарь Торнезио.
— Это их, генеральское дело, — продолжал Подъямпольский. — Наше дело — солдат сохранить и в походе вести эскадрон должным образом. Тутолмин давеча на совещании эскадронных командиров сказал, что за двадцать дней сего месяца убежало[73] из полка двадцать восемь нижних чинов. А в мае — только десять, да и то троих поймали...
— Мало того, что они — воры, так они ещё и трусы! — Надежда не скрывала своего негодования.
— Отчего бы им не убежать? — Цезарь Торнезио был настроен более философски. — Полк — Литовский, они — литвины и находятся на своей земле. Вчера, когда я водил солдат к колодцу за водой, один господин, проезжая мимо в коляске, крикнул мне по-французски, что здесь — территория независимого княжества Литовского, мы — его враги[74]...
— Присягу, однако, они давали русскому царю! — жёстко ответил Подъямпольский. — Наказывать их надо по законам военного времени!
— А что, разве кого-нибудь уже поймали? — удивился Чернявский.
— Нет, не поймали. Да и кого поймаешь при таком отступлении? Потому прошу вас, друзья мои, — командир выдержал значительную паузу, — быть трижды внимательными. Сберечь эскадрон для решительных действий — вот каков нынче ваш долг офицера...
73
РГВИА, ф. 489, оп. 1, д. 2657, л. 77 — 78. «Рапорт Литовского уланского полка за июнь 1812 г. Потери в нижних чинах: 28 человек бежавших, 15 человек пропавших без вести, 13 человек погибших».
74
В июне 1812 г. Наполеон, вступив в границы Российской империи, объявил о создании княжества Литовского со столицей в г. Вильно. В него вошли губернии Виленская, Гродненская, Минская и Белостокская область. Население нового государства по разным оценкам колебалось от 2,5 млн до 3,5 млн человек.