Хоть бы они понизили налоги, приятель. Или на худой конец разрешили носить с собой обрезы, чтобы драться с бандитами на равных. Но нет. Они признают свое бессилие, а сами продолжают попивать твою кровь и морочить тебе голову виртуальной Испанией, которой никогда не существовало в действительности, и политически корректной галиматьей, с гражданами и гражданками, клиентами и клиентками и так далее, как будто принимают нас за идиотов и идиоток. Твой старый друг Альварес де Мансано, которого ты так высоко ценишь, и моя мэрша Картахены со всеми своими заместителями — всего лишь наиболее яркие воплощения высокомерия, некомпетентности и примитивности душевного устройства шайки уродов из разных политических партий, бросивших на произвол судьбы, на милость первого попавшегося негодяя. Потому я и прошу твоей помощи, ведь ты король Редонды и имеешь вес в международных кругах. Может быть, у тебя что-нибудь получится. Я на все согласен. Нашей внешней политикой и так заправляют из Вашингтона, армии как таковой не существует, а система внутренней безопасности едва стоит на ногах (хотя, «Эртсайтса»[38], спору нет, — одно из лучших полицейских управлений в галактике). Пора звать янки. Покончим одним махом со всей этой ерундой и пусть нас колонизируют, или захватят, или усыновят как незаконных детей. Не важно, Штаты или Соединенное Королевство, если оно до сих пор так называется. Благо существует немало прецедентов: Пуэрто-Рико, Калифорния, Гибралтар, Менорка, Мур, Веллингтон и так далее. Пусть нашей экономикой и политикой занимается Америка, столь любимая нашей Народной партией, пусть нами управляет Буш, пусть наше кино снимают в Голливуде, армия подчиняется Пентагону или британскому генеральному штабу, флот Ее Величества защищает наши территориальные воды, а улицы патрулируют гибралтарские полицейские. Все лучше, чем кормить этот сброд, который отказывается выполнять свои обязанности да еще и прямо об этом заявляет. Эту банду прохиндеев. И прохиндеек.
НАСТАЛ ЧЕРЕД ДОН КИХОТА
Нам с тобой нужно быть настороже, друг мой Санчо. У испанского народа неожиданно проснулся к нам огромный интерес. Полагаю, все дело в юбилее. Скоро будет четыреста лет — как быстро летит время! — первому изданию самого знаменитого в мире романа. И как раз потому, что он так знаменит и написан на кастельяно человеком, имевшим несчастье родиться в Испании, нам с тобой пора уносить ноги. А не то залечить наши раны будет не под силу даже бальзаму Фьерабраса.
Ты говоришь, мой добрый оруженосец, что все это дела минувших дней и люди не станут тревожить наш прах, давно погребенный с почестями. Однако в политике любая щепка пойдет на копье. Испанец способен остаться кривым, когда его враг ослепнет. И потому даже неграмотные, всю жизнь ставившие вместо подписи крестик, да и тот с трудом, станут демонстрировать направо и налево свою обеспокоенность состоянием культуры. Напрочь позабыв о том, что искусство и литература дошли до столь плачевного положения в годы его правления.
Поверь, мой Санчо, я не зря опасаюсь. Здешние политики превращают любое дело в торжество дурного вкуса и партийных дрязг. И нам с тобой не избежать чествований и обличений, восхвалений и поношений. Подумай, сколько денег будет выброшено в бездонные колодцы бесчисленных комитетов, комиссий, издательств, конференций, летних курсов, чтобы те, кто существует за счет наших налогов, могли набить себе карманы. Вспомни об отцах нации, неспособных составить простое предложение и умеющих читать еще хуже, чем ты, мой дорогой Санчо, которым костюмы от Армани и лимузин с шофером не прибавили хороших манер. Или депутаток и министерш, которых твоя супруга Тереса Панса приняла бы за Беатрис Галиндо, Латину. Представь, говорю тебе, что весь этот сброд будет склонять наши с тобой имена, как ему угодно и глумиться над памятью однорукого идальго, поведавшего о наших подвигах. Вообрази, что мы попадем в их нечестивые руки и их речи. Только не это. Моя благородная душа уходит в пятки при одной мысли об этом.
Поверь мне, все так и будет. В Англии или Франции мы еще могли бы уцелеть. Но в стране ярлыков, демагогов и бездельников, что зовется Испанией, довольно устроить чествование, чтобы тебя поспешили записать в реакционеры-фашисты или коммунистические дикари. Не стоит забывать и том, что эта страна — не что иное, как мультикультурное плюралистическое единство разных симпатичных народов, и юбилей романа, написанного на кастельяно, или, как говорят в Америке, на испанском, непременно сочтут оскорблением национальных меньшинств. Ведь кастельяно — язык порабощения и унижения, приносящий один только вред. Неважно, что на нем каким-то непонятным образом говорит четыреста миллионов человек. И, чтобы никого не оскорбить, комиссия по проведению торжеств, как всегда, поспешит выпустить юбилейное издание на папиросной бумаге. И, чтобы их не заподозрили в недостаточной демократичности, постараются, если возможно, балансировать на уровне ноля градусов: ни жарко, ни холодно. А значит, кроме панегириков, торжеств и восхвалений, придется выслушать немало альтернативных, амбивалентных, противоположных и противоестественных суждений. Прославленные интеллектуалы станут приводит аргументы и контраргументы, радиоведущие поспешат внести свою лепту, и пойдет череда циклов, курсов и публикаций, призванных осветить не замеченные ранее аспекты и выдвинуть сенсационные версии. Я уже вижу заголовки: «Сервантес, органичный интеллектуал», «Шпаги наголо: Антибаскская направленность эпизода с бискайцем», «Дон Кихот и Санчо из платяного шкафа», «Бестселлер из будущего», «Дон Кихот, герой франкистов» — остроумное эссе критика из «Эль Паис» Игнасио Эчеваррии, или блестящий «Путеводитель по замкам и постоялым дворам на пути Дон Кихота», предисловие к которому написал дон Камило Хосе Села. Потому что ему было нечем заняться.