Одно из этих поселений, называвшееся Большерецком, было выстроено у побережья Охотского моря; два других — Верхне-Камчатский и Нижне-Камчатский остроги — находились в долине реки Камчатки, самой большой реки полуострова.
Тяжело было добираться сюда из Сибири. Первые русские поселенцы шли на Камчатскую землю по сухопутью. Путь из Якутска в Большерецкий или Верхне-Камчатский острог занимал около полугода. При Петре I в 1716–1717 годах удалось наладить сообщение с Камчаткой морем. Раз или два в году небольшое парусное судно отправлялось из Охотска к камчатскому побережью. Охотское море изменчивое, бурное, на нем часты штормы и обычны туманы. Но все же путь по морю был короче и легче, чем по суше. Корабли привозили на Камчатку муку, соль, металлические орудия, а с Камчатки везли «мягкую рухлядь», как называли тогда шкуры ценного пушного зверя — соболей и черно-бурых лисиц.
О природе Камчатской земли и о племенах, населяющих ее, было известно немногое. Крашенинникову предстояло сделать первое подробное географическое описание полуострова.
У края Земли
Туманным осенним утром в начале октября 1737 года началось плавание Крашенинникова по морю на небольшом парусном судне «Фортуна». Это судно было построено еще во время Первой Камчатской экспедиции в 1727 году. С тех пор оно ходило в Охотском море, переправляя людей и грузы из Охотска в Большерецк.
Море встретило путешественника неприветливо. В судне открылась течь. Матросы откачивали воду насосами, но она все прибывала. Пришлось для спасения судна сбросить за борт около четырехсот пудов разных грузов. Были выкинуты и мешки с ржаной мукой, ящики со снаряжением и даже чемодан с бельем, который вез Крашенинников.
На десятый день плавания, когда уже показались берега Камчатки, подул пронизывающий северный ветер и разыгралась буря. Корабль не смог войти в реку Большую, на которой находился Большерецк. Окончилась неудачей и попытка стать на якорь возле берега, чтобы выждать непогоду. Бушующие валы сорвали судно с якоря и выбросили его на песчаную косу. Неделю люди находились на клочке земли, который заливали морские волны, пока наконец пришла помощь из Большерецка.
Когда окончились злоключения плавания, студент бережно собрал уцелевшие остатки багажа — бумагу для дневников, метеорологические инструменты, мешочки с семенами гороха и ячменя. Он сделал опись сохранившихся вещей, добавив к ней: «И больше у меня [ничего] не осталось как только одна рубашка, которая в ту пору на мне была»[24]. Так началась для Крашенинникова жизнь на Камчатке.
Многие путешественники писали книги, повествующие о приключениях, об интересных встречах, об опасностях, с которыми они сталкивались, странствуя по далеким землям. Крашенинников не оставил нам подобной книги. Когда впоследствии увидел свет его обширный труд, созданный в результате путешествия на Камчатку, читатели нашли в нем прекрасное, всеобъемлющее описание края, но почти ни слова о самом авторе, о том, как он жил на Камчатке, как свел дружбу с ительменами, завоевал их доверие и сколько раз, быть может, находился на волоске от гибели, когда глухими тропами ходил в лесах или плыл в лодке по бурным рекам.
Лишь по скупым строкам уцелевших донесений и писем Крашенинникова мы узнаем о его поездках к огнедышащим горам, к горячим источникам, к морскому побережью и кое-что о его быте на Камчатке. Во многих донесениях можно прочесть, как добивался он, чтобы к приезду профессоров (а он был уверен, что они приедут) были отстроены удобные и светлые «хоромы». И только в одном из писем узнаем, что сам он жил в холодной маленькой каморке, зимой в ней оказалось «как ради стужи, так и ради угару жить невозможно» и пришлось ему «ради беспрестанного от угару беспокойства вытти в черную избу»[25].
Долгое время Крашенинникову забывали выслать положенное жалованье. Он вошел в долги, питался кое-как, месяцами не имел хлеба. В нелегких, а подчас и в невыносимо трудных условиях Крашенинников жил на Камчатке с октября 1737 года по июнь 1741 года, то есть около четырех лет.
Все силы он отдавал научным изысканиям. Незнаемая, удивительная страна открывала чудеса своей природы, и он записывал о ней все новые и новые сведения.
«Если б я студент был, то б описал все горы…» — говорилось в песне, сложенной ительменами.
Где бы ни шел Крашенинников по камчатским землям, вблизи или на горизонте поднимались горы. Реки стекали с них бурными потоками. То тут, то там с шумом низвергались водопады.
Величественная картина открылась взору путешественника у восточных берегов Камчатки. Вдоль побережья тянулась цепь невысоких гор, среди которых поднимались вершины, одетые снегами. Отвесными скалами горы обрывались у тихоокеанских берегов. В берег врезались заливы. Курились вулканические сопки, а в беспредельную даль уходила темно-синяя равнина океана.