Мало было радости и от моего давнишнего суданского приятеля Идриса. Как на зло, в Хартум приехали на экскурсию американские геологи, несколько десятков человек, и разбитое такси потомка махдистов[1] было нарасхват. Правда, верный старой дружбе, славный суданец сохранил за мной право пользоваться его машиной вне очереди и каждое утро предлагал свои услуги в качестве шофера и гида. Но в Судане плата за такси очень высока, а у меня уже почти совсем не оставалось денег.
Ко всему я еще страдал от июльской жары, становившейся все ужаснее и лишавшей не только остатков соли, но и всякого желания жить.
Покинутый друзьями, наполовину сварившийся, «обессоленный» и одинокий, я бесцельно бродил по раскаленным хартумским улицам, все время возвращаясь к знакомым местам.
Мне казалось, что в эти последние дни все вокруг переменилось — стало уродливым и унылым.
Сигнал рожка, сопровождавший смену караула перед правительственным дворцом, утратил свой чистый, веселый тон.
В голубых водах Нила притаились крокодилы и бильгарции[2].
Непрерывное треньканье велосипедного звонка в зале ресторана «Гранд-Отель» доводило меня до исступления.
Я чувствовал себя отвратительно. Мне явно чего-то не хватало. Вначале я подумал, что заразился какой-то суданской болезнью, и стал глотать двойную дозу солевых таблеток и мыть овощи горячей водой с мылом.
Но не болезнь была причиной моего плохого самочувствия. Я понял это во время очередного — в который уже раз! — посещения хартумского зоопарка, стоя перед клеткой с леопардами, которых когда-то укрощал одним только взглядом референт Беганек.
И тут вдруг стало ясно, что так угнетает и чего так недостает мне.
Не хватает пана Беганека!
Вечно чем-нибудь недовольный ворчун, над которым я без конца подшучивал, завладел моим сердцем и сделался неотъемлемой частью всех африканских впечатлений. Без него Судан не был Суданом, Африка — Африкой…
Стоя перед клеткой в хартумском зоопарке, я представлял себе Укротителя леопардов в холодной Норвегии, закутанным в шарфы, замерзшим и страдающим от насморка. Слышал его тоненький голосок, жалующийся сослуживцам:
— Что там Норвегия! Вот у нас в Судане — там была жизнь.
На следующий вечер Бвана Кубва торжественно сообщил, что закончил свою торговую миссию в Судане и что пора собираться в обратный путь.
Через два дня мы были уже на пути в Каир.
Перед самым отъездом я из-за какого-то пустяка поссорился с Павлом, и мы сели в самолет смертельно обиженные друг на друга. Казалось, что за все время полета ни один из нас не произнесет ни слова. Но случилось иначе.
Где-то в середине пути — мы как раз летели над Асуанской плотиной — враждебное молчание начало меня тяготить. Мне стало досадно, что такое прекрасное и увлекательное путешествие заканчивается ссорой. Незаметно взглянув на своего разгневанного друга, я почувствовал приятное тепло, растекающееся по сердцу. «Это ведь мой товарищ, Павел, которого я знаю с детства, — с умилением думал я. — Конечно, он немного взбалмошный и заносчивый, любит умничать и навязывать всем свою волю, зато сколько в нем энергии и инициативы! Еще в школе он всегда умел изобрести что-нибудь такое, от чего жизнь становилась интереснее. И сейчас, когда мы встретились через тридцать лет, он сразу взял меня с собой на Суэцкий канал, а затем в Судан. Если бы не Павел, не участвовать мне в такой замечательной поездке. И чего обижаться из-за какой-то ерунды? До чего же я отвратительный и неблагодарный человек!»
И я улыбнулся Павлу как можно сердечнее:
— Не будем ссориться, Павлик. Правда, не стоит. Особенно сейчас, когда мы возвращаемся домой.
Но Бвана Кубва не принял протянутой руки. Он посмотрел на меня исподлобья и пожал плечами.
— Кто — домой, а кто — и нет, — буркнул он загадочно. — У меня, например, есть еще дела в Африке.
— В Африке? — спросил я, охваченный тяжелыми предчувствиями.
Павел с наслаждением потянулся и зевнул.
— Мне нужно съездить на две недели в Эфиопию. Очень некстати, сам понимаешь, старик.
— В Эфиопию?!! — ахнул я, оглушенный этим сообщением. — Ты едешь в Эфиопию?
Мое восклицание самым благотворным образом повлияло на настроение Павла.
— Да, в Эфиопию, — просиял он. — Необходимо найти возможность экспорта товаров на их рынок. Другие страны осуществляют фантастически выгодные операции, связанные с эфиопским лесом, а мы не имеем там даже торгового представительства. Говорят, Эфиопия — удивительная страна. Жаль только, что я уже устал от Африки.
1
Махдисты— участники начавшегося в 1881 г. восстания в Судане против английских колонизаторов. Во главе его стоял проповедник Мухаммед-Ахмед, объявивший себя Махди (посланником Аллаха на земле, мессией). Восставшие были разбиты лишь в 1898 г. —