Те пандавы, которые всегда гордились тем, что во всем мире нет подобных (им) мужчин, теперь должны будут узнать о себе, что в бедствии они подобны бесплодным сезамовым семенам, лишенным зародышей. И да не будет совсем для вас, столь мудрых, возврата в этот дом, о каурава! [1196] Хотя в антилоповых шкурах пандавы выглядят еще более могущественными, но (на самом деле) их надо рассматривать как неимеющих права совершать жертвоприношения! Премудрый Яджнясена[1197] из рода Сомака, выдав свою дочь, царевну Панчалы, (братьям) пандавам, совершил дурное дело, ибо супруги Яджнясени,[1198] сыновья Притхи, немощны, их нет уже здесь. Какую радость обретешь ты, о Яджнясени, видя в лесу (своих супругов), вынужденных (носить) ветхие рубища и антилоповые шкуры, лишенных богатства и своих обиталищ? Выбирай себе другого супруга, какого желаешь.
Ведь все эти кауравы, собравшиеся здесь, терпеливы, обузданы и владеют большим богатством. Одного из них выбери себе в супруги, дабы эта немилость времени не могла изнурить тебя. Как бесплодные сезамовые семена, лишенные зародышей, как (чучела) антилоп, сделанные из кожи, или же как бесплодные ячменные зерна, лишенные зародышей, — такими точно представляются (теперь) все пандавы. Почему же ты (должна) прислуживать падшим пандавам? Напрасен труд обрабатывать бесплодные сезамовые семена, (лишенные зародышей)!».
Такие оскорбления заставил партхов слушать злобный сын Дхритараштры.[1199] Выслушав это, Бхимасена, никогда не прощающий (обид), громко ругаясь, в гневе ринулся на него и сказал, стремительно подойдя к нему, как хималайский лев к шакалу.
Бхимасена сказал:
О жестокий, ты болтаешь бессвязно, как это делается греховными людьми, ибо ты хвастаешься среди царей искусством царя Гандхары.[1200] Как ты здесь уязвляешь словами, точно стрелами, жизненно важные органы в нашем теле, так и я, пронзая в сражении твои уязвимые места, заставлю тебя вспомнить об этом. А тех, кто под влиянием любви или жадности следует за тобой как твои защитники, — тех также вместе с их потомками и родственниками я отправлю в обиталище Ямы.
Вайшампаяна сказал:
И когда он, облаченный в антилоповые шкуры, одолеваемый горем, но удерживаемый (от намерения убить своего врага) твердостью в законе, так говорил, (Духшасана), потеряв всякий стыд, стал плясать среди кауравов и громко звать: «корова, корова!».[1201]
Бхимасена сказал:
Только ты способен, о Духшасана, на такие низкие и жестокие оскорбления, ибо кто смеет хвастаться, добыв богатства столь нечестным путем? Пусть сын Притхи, Врикодара, никогда не достигнет блаженных миров, если он не напьется крови из твоей груди, разорвав ее в битве. Убив в сражении сыновей Дхритараштры на глазах у всех стрелков из лука, я скоро приду к успокоению, — говорю вам правду.
Вайшампаяна сказал:
И в то время как пандавы выходили из зала собрания, глупый царь Дурьйодхана от высокомерия стал подражать своей походкой игривой львиной походке Бхимасены. «Этим ты не достигнешь цели, — сказал ему Врикодара, повернувшись в пол-оборота, — ибо я скоро отвечу тебе, когда убью тебя вместе с твоими сообщниками, припомнив все это, о глупый!». И видя такое пренебрежение к себе, но обуздав свой гнев, могучий и гордый Бхима, следуя за царем (Юдхиштхирой), сказал ему, выходя из собрания кауравов: «Я убью Дурьйодхану, Карну убьет Дхананджая, а игрока в кости Шакуни убьет Сахадева.
Я повторяю среди собрания эти важные слова, которые боги сделают правдивыми, если произойдет битва у нас (с кауравами). Я убью этого негодного Суйодхану [1202] в битве (своею) палицею, и, бросив его на землю, я стану ногою на его голову.[1203] А что до этого жестокого и коварного Духшасаны, храброго на словах, то я выпью его кровь, как царь зверей».
Арджуна сказал:
Решения благородных людей, о Бхима, узнаются не только на словах. На четырнадцатый год от сего (дня) они увидят, что произойдет. Земля напьется крови Дурьйодханы, Карны, коварного Шакуни и четвертого среди них — Духшасаны. По твоему приказанию, о Бхимасена, я убью в сражении Карну, завистливого и болтливого подстрекателя негодяев.
1201
По-видимому, такое обращение (gauh — «корова!») к мужчинам должно считаться весьма оскорбительным, так как в эпосе их всегда наделяют достойными и соответствующими их мужеству и героизму эпитетами, такими, как «бык», «тигр и др. Ср. прим. 82 к «Сказанию о совещании».