А Греттир, как рассказывалось, жил на Скале Острове со своими сотоварищами и ни о чем не тужил. На другой день после того, как старуха заколдовала корягу, Греттир и Иллуги спустились со скалы за дровами для костра. И, подойдя к западной стороне острова, они увидели, что прибило к берегу корягу. Тогда Иллуги сказал:
— Вот сколько сразу дров, родич. Отнесем-ка корягу домой.
Но Греттир толкнул ее ногой и сказал:
— Злая коряга и послана злым. Поищем лучше других дров. — И, отпихнув корягу в море, сказал, чтобы Иллуги остерегался брать ее домой, «ибо она послана нам на беду».
Потом они пошли к хижине и ничего не сказали об этом рабу. На другой день они снова наткнулись на эту корягу, и она была уже ближе к лестницам, чем накануне. Греттир отпихнул ее в море подальше, говоря, что никак нельзя брать ее домой. Прошла ночь. Тут поднялся сильный ветер, да еще с дождем. Им не захотелось выходить, и они велели Шумиле пойти за дровами. Тот был очень недоволен, говоря, что это сущее мученье — мерзнуть в такую непогоду. Он спустился с лестницы и нашел старухину корягу, и решил, что ему здорово повезло. Поднял он корягу, доволок ее еле-еле до дому и бросил с грохотом наземь. Греттир услышал:
— Шумила раздобыл что-то. Надо сходить посмотреть, что это такое. — Берет топор и выходит. А Шумила сказал:
— Ну-ка, разруби так же ловко, как я дотащил ее сюда. Греттир рассердился на раба и со всего маху ударил топором по коряге, не разглядев, что это такое. И топор, ударившись, в тот же миг повернулся плашмя, отскочил от дерева и прямо по правой ноге Греттиру, и разрубил ее до кости. Тут Греттир взглянул на корягу и сказал:
— Вот и пересилил тот, кто хотел зла. И на этом дело не кончится. Ведь это та самая коряга, которую я два дня подряд отпихивал в море. Два несчастья произошли из-за тебя, Шумила: первое, что у тебя потух наш огонь, и второе, что ты принес в дом эту злосчастную корягу. Смотри.
Иллуги подошел и перевязал рану Греттиру. Крови было мало, и Греттир хорошо спал ночью. Так миновали три ночи, и рана не болела. Когда они развязали ее, она уже затянулась и почти совсем зажила. Тогда Иллуги сказал:
— Надеюсь, эта рана недолго будет тебя беспокоить.
— Хорошо бы! — говорит Греттир. — Но странно все это, что бы дальше ни было. И у меня дурные предчувствия.
LXXX
Вот ложатся они вечером спать. Когда подошло к полуночи, Греттир стал очень метаться. Иллуги спросил, что его так беспокоит, и Греттир говорит, что у него заболела нога:
— И похоже, что она стала другого цвета.
Они зажгли свет и, развязав рану, увидели, что нога вся опухла и почернела, а рана открылась и стала хуже, чем сначала. Она очень болела, так что Греттир не мог найти себе места и во всю ночь не сомкнул глаз. Тогда он сказал:
— Мы должны быть готовы к тому, что этот мой недуг так просто не пройдет. Это колдовство, и, верно, старуха задумала отплатить за тот удар камнем.
Тогда Иллуги сказал:
— Говорил я тебе, что нечего ждать добра от этой старухи.
— Один конец! — говорит Греттир. И он сказал пять вис:
— Теперь нам надо быть начеку, — сказал Греттир, — уж Торбьёрн Крючок позаботится со своими, чтобы на этом дело не кончилось. И хочу я, Шумила, чтобы ты сторожил с сего дня лестницу, а по вечерам подымал ее. Смотри, не подведи: многое от этого зависит. А предашь нас, не миновать тебе беды.
Шумила обещал не подвести. А погода становилась все хуже: подул сильный северо-восточный ветер и принес холод. Греттир каждый вечер спрашивал, поднята ли лестница. Шумила сказал:
— Какие сейчас могут быть люди! Или кому-нибудь так неймется лишить тебя жизни, что он захочет ради этого убивать и себя? Ведь в такую погоду сюда не доберешься. И ничего не осталось, по-моему, от твоего великого геройства, раз тебе кажется, будто нам всё угрожает смертью.
— Ты будешь вести себя хуже, чем любой из нас, когда настанет нужда, — сказал Греттир. — И уж придется тебе сторожить лестницу, хочешь ли ты этого или нет.
Они выгоняли Шумилу каждое утро, и тот держался очень строптиво. А рана у Греттира болела все сильнее, так что вся нога вспухла, и бедро стало гноиться и сверху и снизу, и рана захватила всю ногу, так что Греттир был уже близок к смерти. Иллуги день и ночь сидел у его постели, забыв и думать обо всем остальном. Пошла вторая неделя, как Греттир поранился.
LXXXI
Торбьёрн Крючок сидел у себя в Лесном Заливе, досадуя, что ему все никак не одолеть Греттира. И когда прошла уже добрая неделя с тех пор, как старуха заколдовала корягу, она пришла к Торбьёрну и спросила, не думает ли он наведаться к Греттиру.
Торбьёрн сказал:
— Ни за что на свете. Или ты хочешь повидать его, матушка?
— Я не собираюсь к нему, — говорит старуха. — Но я послала ему подарочек и надеюсь, что он уже дошел до Греттира. И мой тебе совет: поезжай к нему, не тратя времени попусту, другого случая победить его у тебя уже не будет.
Торбьёрн отвечает:
— Столько раз я ездил на свою голову, что больше уж не поеду. Довольно и того, что в подобную непогоду туда не доберешься, какая бы ни была в том нужда.
Она отвечает:
— Совсем ты голову потерял, если ничего не можешь придумать. И снова я дам тебе совет. Ступай сперва — набери себе людей. Выезжай потом в Капищу, к зятю своему Халльдору, и спроси у него совета. И уж если мне подвластно здоровье Греттира, так трудно ли поверить, что подчинится мне и ветерок, что тут на днях разыгрался.
Торбьёрн подумал, что, может статься, старуха-то видит дальше, чем он предполагал. И он тотчас послал за соседями. Ответ не заставил себя долго ждать: никто из отдавших свою долю не желал хоть чем-нибудь помочь ему. Они говорили, что раз Торбьёрн взял себе их долю, пусть берет на себя и Греттира. Стейн с Междуречья дал ему двоих своих людей, брат его Хьяльти послал троих, а Эйрик из Боговых Долин — одного. Сам он взял из дому шестерых. Поехали они, числом двенадцать, с Лесного Залива к Капищу. Халльдор позвал их к себе домой и спросил, какие новости. Торбьёрн сказал все без обиняков. Халльдор спросил, чей это совет. Тот сказал, что его очень подбивает на это воспитательница.
93
Дракон моря — корабль; Гримнир вьюги рыб ограды струга — воин (ограда струга — щит, рыба щита — меч, вьюга мечей — битва, Гримнир — Один). Моин — Греттир (и Моин, и Греттир — имена змей).