Рвало суверена и с головы, и с желудка, а не было ни сыровца, ни кислицы, ни даже свекольного кваса...
В углу на гнилой соломе захлёбывающе хрипел суверенов помощник, он же и подсуверен, Оверко Блысьпята.
Суверен ткнул носком подсуверена.
Тот замычал и моргнул глазами:
- Му!
- Оверк! Нет ни капли?
- Видудлили!
- А финансы наши как?
- Одна немецкая марка да и та хлебом склеена, потому что порвалась.
- А с государственными налогами как? Поступают?
- Вчера давил на картофельном поле одну старуху! Всё выдавил, кроме денег!
- Кризис, значит?
- Кризис.
- Слушай, Оверк, государство мы или не государство?
- Государство.
- Займ надо объявить.
- Какую ссуду?
- Внутреннюю! Государственную!
- А кто же нам и что одолжит?
- Одолжит! Напугать только надо!
Глубокой ночью по задворкам и огородам прорвались-таки суверены к селу.
В хатах, пожалуй, не меньше, чем в трёх, повезло: ими объявлен внутренний государственный заём и строительство самостоятельной и ни от кого не зависящей государственной дырки.
Нацеливаясь из обреза и потрёпанного немецкого автомата, «сагитировали» в одной хате бабу Явдоху сделать предоплату облигаций того займа на 61 копейку, баба Горпина во второй хате бросила рубль, а дед Яков в третьей хате дал рубль двадцать, пожелав самостоятельному государству такого государственного устройства:
- Берите! Чтоб вас за печень прихватило!
Государственный золотой фонд был найден.
Взялись составлять государственный бюджет.
Основные расходы, само собой разумеется, на первак и на солёные огурцы...
- Надевай, Оверк, юбку да чухрай на базар, потому что в штанах не проскочишь.
- Да там уже от той юбки одни оборки остались. Тот раз баба Вивдя узнала, ухватилась за юбку с криком:
- Вот этот вурдалак из дырки! Держите, - кричит, - люди добрые!
С трудом вырвался.
- А ты осторожнее. Ну, иди! Да не мешкай, потому что надо государственный бюджет выполнять. Так тошнит, так уже тошнит...
Подсуверен Оверко принёс-таки пол-литра: долго торговался, пока незаметно сунул в карман и в толпе исчез.
К вечеру у суверенов уже в голове не гудело и не так их уже тошнило.
Выполнив главные статьи государственного самостоятельного бюджета, суверены даже спели самостоятельный гимн:
А на утро снова думали, в какой хате и у какой бабы ещё объявить внутренний государственный заём на восстановление самостоятельной и ни от кого не зависящей государственной дырки.
«Освободители из самостоятельной дырки»
Гетман Павел Скоропадский. Светлейший, бесспорно. Сел на гетманский «престол» в Киевском цирке в 1918 году. «Престол», который очень шатался, со всех сторон поддерживали немецкие штыки немецкого кайзера Вильгельма II.
Прогетманил примерно месяцев, наверное, с шесть, а то и меньше, и, верный своей фамилии, - скоро пал под ударами рабочих, крестьян и Красной армии.
Умел воровать золото, на которое и жил потом в Германии, выдавая гетманские универсалы 116 к курам, свиньям и немецким бюргерам, которые возили ему пиво.
Строил, одним словом, гетманскую Украину...
О нём пели такую песню:
Петлюра. Это тот «рыцарь», о котором пели:
А потом - и очень быстро - не стало ни территории, ни директории.
Где-то в Париже на каком-то заштатном кладбище запетлюрилась 117 директория вместе с двухметровой территорией.
А потом забандерилось 118 в немецкой каске, выброшенной из гестапо...
Объединилась фашистская свастика с жёлто-голубым трезубцем...
На немецких свалках, да по тёмным лесам, да по чащам «освобождались» искренние самостийники...
Вот и пошли они к своему хозяину с докладом об освободительной своей на Украине работе.
А от хозяина остались кости только да картуз...
CXVI
116 Универсалы Центральной рады, политико-правовые акты программного характера, издававшиеся Центральной радой, исполнявшей функции высшего законодательного органа Украинской Народной Республики, было издано четыре универсала, определивших этапы становления и развития украинской государственности от провозглашения автономии до одностороннего провозглашения самостоятельности, написаны по образцу одноимённых актов казацких гетманов XVII—ХVIII веков (