Пребудьте, монахи, светочами сами себе, прибежищем сами себе, не надо иного прибежища. Пусть пребудет светочем вашим дхарма, прибежищем вашим дхарма, не надо иного прибежища. И как же, о монахи, пребудет монах сам себе светочем, сам себе прибежищем, без иного прибежища? Как пребудет ему дхарма светочем, дхарма ему прибежищем, без иного прибежища? Вот монахи: непрестанно следит монах за телом — бдительно, сознательно, памятливо, оставив мирские жадность и уныние; непрестанно следит за ощущениями — бдительно, сознательно, памятливо, оставив мирские жадность и уныние; непрестанно следит за мыслью — бдительно, сознательно, памятливо, оставив мирские жадность и уныние; непрестанно следит за дхармами — бдительно, сознательно, памятливо, оставив мирские жадность и уныние. Вот так, о монахи, пребудет монах сам себе светочем, сам себе прибежищем без иного прибежища; так пребудет ему дхарма ему светочем, дхарма ему прибежищем, без иного прибежища.
ПОля, монахи не покидайте, своих наследных пределов. Если пОля вы не покинете, своих наследных пределов, о монахи, то и жизненный век ваш будет пребывать, и красота ваша прибывать, и счастье ваше прибывать, и богатство ваше прибывать, и сила ваша прибывать.
А каков у монаха жизненный век? Развивает монах основу сверхобычных сил, главный движетель в коей — сосредоточение на стремлении к действию; развивает основу сверхобычных сил, главный движетель в коей — сосредоточение на старании; развивает основу сверхобычных сил, главный движетель в коей — сосредоточение на мысли; развивает основу сверхобычных сил, главный движетель в коей — сосредоточение на исследовании. И он благодаря освоению, благодаря умножению этих четырех основ сверхобычных сил сможет, если захочет, кальпу прожить или остаток кальпы. Вот что говорю я о жизненном веке монаха.
А какова у монаха красота? Если монах нравственен, о монахи, сдерживает себя согласно Уставным началам, безупречен в поведении и поступках, в мельчайших вещах из числа предосудительных усматривает опасность, полностью блюдет правила поведения, — это и есть, монахи, красота для монаха.
А каково у монаха счастье? Когда, о монахи, монах отбрасывает утехи, отбрасывает неблагие дхармы и входит в сопровождаемую задумыванием и продумыванием, порожденную различением радостную и приятную первую стадию созерцания; (и далее, когда) он с угасанием задумывания и продумывания входит во внутренне проясненную, мысль воедино связующую, избавленную от задумывания и продумывания, порожденную сосредоточением, радостную и приятную вторую стадию созерцания; и входит далее в третью и четвертую стадии созерцания[26], то это и есть, о монахи, счастье для монаха.
А каково у монаха богатство? — Вот, монахи, пронзает монах мыслью, сопровождаемой добротой, одну сторону света, потом другую, потом третью, потом четвертую. И вниз и вверх и вбок — во всех направлениях, во всех отношениях весь мир он пронзает мыслью, сопровождаемою добротой — великою, возвышенною, безмерною, чуждою распрям и враждебности и пребывает в (этой мысли). Так же, мыслью, сопровождаемой состраданием, сопровождаемой сорадованием, сопровождаемой равным ко всем отношением. Это и есть, о монахи, богатство монаха.
А какова у монаха сила? Вот, о монахи, иссякает у монаха тяга (к миру), и он лично постигает и осуществляет чуждое тяге (к миру) освобождение мысли и освобождение мудрости, и прибывает в нем. Это и есть, о монахи, сила монаха.
Не усматриваю я, о монахи, ни одной силы, которая была бы столь трудноодолима, как сила Мары. Лишь благодаря обретения благих дхарм, о монахи, возрастают заслуги.”
Так сказал Блаженный. Радостно и удовлетворенно восприняли монахи слова Блаженного.
Сутра о Нанде
(Удана, III, 2)
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Шравасти, в парке Джеты, монастыре Анатхапиндики. В это время достопочтенный Нанда — брат Благословенного, сын его тети по матери — во всеуслышание сказал многим монахам: “Не удовлетворен я, друзья, святой жизнью. Не могу я вынести святой жизни. Оставлю я ученичество, вернусь к обычной жизни”.
Некий монах пошел к Благословенному, и придя, сел сбоку. Сидя там, он сказал Благословенному: “Господин, достопочтенный Нанда — брат Благословенного, сын его тети по матери — во всеуслышание сказал многим монахам: “Не удовлетворен я, друзья, святой жизнью. Не могу я вынести святой жизни. Оставлю я ученичество, вернусь к обычной жизни”.
Тогда Благословенный сказал этому монаху: “Пойди, монах, и моим именем позови Нанду, сказав: “Учитель зовет тебя, мой друг”.
26
Сутра завершается наставлением в практике. Здесь на протяжении одной страницы употреблено не менее трех десятков сложных психологических терминов, иногда требующих для правильного понимания посвящения, иногда вовсе неизвестных современной науке.