Затем, когда послов посадили на коней и отправили, Кадан-тайши сказал: «Эмиры, крепко положившись на вашу многочисленность, я произнес важные слова. И кажется, что ответ, который я [им] послал, был правилен, или [то была] ошибка?». И уругутаец Бардай-сэчэн[1236] вторично сказал: «Так же как человек может найти путь на бездорожном трудном перевале и может отыскать брод через большую глубокую реку, ты не ошибся и сказал именно то, что [было] наиболее правильным!».
Тогда Кадан-тайши сказал: «Прежде чем враг придет и станет у [нашего] порога, [мы] должны пойти встать у порога врага!». В ответ на эти слова юноши-стольники[1237] и чашники [касадаран][1238] сказали: «Как только они придут с [реки] Кара-Селенги, которая является их стойбищем [махам], к Кара-Онону[1239], нашему стойбищу, мы размозжим им голову и умертвим их!». Кадан-тайши сказал: «Какие они сами по себе слабые ни на есть, однако говорят: не следует произносить громких слов, вступая в сражение, и не должно становиться выше своей степени! Вы говорите громкие слова, [но] разве можно размозжить голову змее, которая похожа на ременную плеть и не имеет ни рук, ни ног?! Как же допустит враг, у которого есть и руки и ноги, чтобы мы размозжили ему голову? Вы говорите: [как же] мы будем сражаться после того, как они придут сюда? Не может человек, пресытившийся земными благами, нанести сильного удара, разве что он будет в состоянии пробить бумагу. Ожиревший конь в состоянии кружить кругом холма, но не может взбежать на [его] вершину. [Ныне] целесообразность действия заключается в том, чтобы мы погнали [туда] наших коней, рвущихся поесть сочные их травы, и повели [туда] молодых юношей, стремящихся съесть [свои] паи [хиссэ] их мяса, ибо если сюда придут те [враги], то во время битвы в ваши мысли проникнут [заботы] о [вашем] доме и хозяйстве, женах и детях, и [мысли о них] вас будут смущать и сделают [вас] нерешительными. Всем известно, что мой отец Хамбакай-каан поставил меня во главе вас и сделал [меня вашим] правителем [хаким]; [поэтому] когда я сяду верхом и отправлюсь в поход против той стороны, вы не должны оставаться позади и противодействовать [мне], ибо если вы будете [мне] противодействовать, то ясно станет, сколь [это] повредит мне, Кадан-тайши, а тот вред, который будет нанесен [мне], будет причинен всему племени тайджиут». И в тот же день, [собрав] из окрестностей [людей], он посадил войско на коней и выступил.
Когда послы Токтая доставили [ему] извещение Кадан-тайши, тот также, как [то] было в обычае, смазал бунчук [тук] жиром[1240], посадил войско на коней и чрезвычайно умело выступил навстречу [врагу]. Когда они сразились, Токтай-беки получил семь ран и бежал. С правым крылом своего [войска] он ушел вверх по реке Селенге. Кадан-тайши поскакал следом за ним. Так как он не мог его [Токтая] нагнать, то вернулся назад, захватил его левое крыло и центр [его] войска и, спешившись, [остановился].
Одним словом, все шесть сыновей были от одной матери. Имя ее Гоа-Кулуку. Гоа значит — чистая [лицом][1241], а Кулуку — имя. Эта жена из [племени] кунгират[1242]. Она имела брата младше себя, имя его Сайн-тегин. Из-за Кадан-бахадура он много воевал с татарами. Дело было так: однажды Сайн-тегин занемог. Для пользования его вытребовали шамана [кам] из племени татар, по имени Чаркил-нудуй[1243]. Он совершил камлание[1244], но тот [все же] скончался. Шаману что-то дали [в уплату] и отправили назад домой. После того старшие и младшие родичи [ака ва ини] Сайн-тегина отправились и убили этого шамана за это дело. Свойствò [кудаи] с Сайн-тегином заставило сыновей Кабул-хана [начать] войну с племенами татар. Они дали сражение в местности, которую называют Сангдан[1245]. Кадан-бахадур и Мэнэн[1246]-бахадур — татарин, стоя насупротив друг друга на таком расстоянии, [что] достанет большой кудали[1247], кричали и искали сражения. Кадан-бахадур поднял копье и вышел против Мэнэна. Он с такой [силой] |А 47б, S 111| ударил [копьем] по седельной луке коня, что пробил [седло], достал [копьем] до тела коня, поранил его и обоих, человека и коня, сбросил [наземь]. В течение года Мэнэн страдал от этой раны. Когда он оправился, они вновь оба вторично вступили в бой, в местности, название которой .….[1248]. Кадан-бахадур с такой [силой] ударил копьем в спину Мэнэна, что оно пронзило живот, и убил его. Во время этого сражения случилось [и то], что отец Хусун-Эбугана[1249], Тайн-Мэнэн[1250], который был со стороны Кадан-бахадура и лошадь которого также поранили в шею и убили, шел пешим. Его настигло десять всадников-копьеносцев. Он обернулся к ним, ударами меча обратил их всех в бегство и выбрался из [вражеской среды] победителем и победоносным.
1237
1239
1240
1247
1248