Спустя некоторое время, когда они вполне обосновались, эти эмиры племени джуръят, не сдержав своего слова, вторично восстали [против Чингиз-хана]. Они бродили посреди областей и по дорогам, пока в конце концов [некто], по имени Кодон-Орчан[1580], из племени меркит не убил Тагай-Далу. Тогда племя джуръят лишилось [своей] силы и могущества и рассеялось.
Впоследствии главой [бузург] племени джуръят был Джамукэ-сэчэн, который был одарен умом, способностями и смекалкой [и вместе с тем] был великий хитрец и лукавец [?]. Чингиз-хан называл его побратимом [андэ]. Несмотря на то, что он придерживался пути побратимства и внешне притязал на дружбу [Чингиза] и на искренние [свои] отношения [к нему, но] втайне питал [к нему] вражду и имел в мыслях оказать ему противодействие и сопротивление и захватить в [свои] руки высокий сан. [Как] во время могущества племени джуръят, [так] и после того, как оно было рассеяно, он постоянно завидовал Чингиз-хану. Внешне он притязал на дружбу, а тайно [питал к нему] вражду. Он неоднократно вступал в сговор с восставшими [племенами] и его врагами, но каждое из этих событий приведется на своем месте.
Спустя некоторое время, вышеупомянутые племена, стакнувшись [между собою], сказали: «Эмиры тайджиутов нас без пути притесняют и мучают, [тогда как] этот царевич Тэмуджин снимает одетую [на себя] одежду и отдает ее, слезает с лошади, на которой он сидит, и отдает [ее]. Он тот человек, который мог бы заботиться об области, печься о войске и хорошо содержать улус!».
После обдумывания и держания совета они все явились к Чингиз-хану по собственной воле, подчинились и покорились [ему]. Под сенью его державы они стали благоденствовать и успокоились. И все!
Рассказ о прибытии Чилаукан-бахадура, сына Соркан-Ширэ, из племени сулдус, и Джэбэ, из племени йисут, к Чингиз-хану до прихода племен тайджиут
Чилаукан-бахадур, сын Соркан-Ширэ[1581], из племени сулдус, и Джэбэ, из племени йисут, одной из ветвей нирун, оба были в зависимости от |А 52б, S 143| Туда и принадлежали к его личным войскам [хавасс], этот же Туда был сыном Кадан-тайши, бывшего предводителем одной из ветвей тайджиутов; оба эти [Чилаукан-бахадур и Джэбэ] отпали от Туда и явились к Чингиз-хану.
Причина отпадения Чилаукан-бахадура от племени тайджиутов и [его] прихода [к Чингиз-хану] следующая: в то время, когда между Чингиз-ханом и тайджиутами была вражда и распря, [эти последние], найдя однажды удобный случай, внезапно схватили Чингиз-хана, и, как об этом излагалось в разделе о [племени] сулдус, его вызволил Чилаукан-бахадур при помощи остроумного плана.
Причина отпадения Джэбэ от тайджиутов и [его] прихода [к Чингиз-хану] следующая: племя тайджиут потеряло [свою] силу, и Джэбэ долго блуждал одиноко по горам и лесам. Когда он увидел, что от этого нет никакой пользы, [то] по безвыходности [своего положения] и необходимости явился к Чингиз-хану с выражением рабской покорности [ему] и подчинился [ил шуд].
Рассказ об этом подробно изложен в разделе об йисутах [и] при внимательном чтении станет совершенно известным.
Рассказ о прибытии к Чингиз-хану Ширкату-Эбугэна из племени баарин, вместе со своими сыновьями Ная и Алак[1582]
Был некий старший эмир из племени баарин, по имени Ширкату-Эбугэн[1583], к потомству которого принадлежал [тот] Баян, которого отсюда [из Ирана] послали к Кубилай-каану. Когда большая часть племен тайджиут обратилась к Чингиз-хану с выражением рабской покорности, этот [выше]упомянутый эмир забрал [с собой] обоих своих сыновей, Ная и Алака, и прибыл [к Чингизу]. В эпоху Чингиз-хана и после него, до времени Угедей-каана и Менгу-каана, Ная был в живых. Он дожил до стодвадцатилетнего возраста. Во время царствования Менгу-каана он рассказывал, что в то время, когда появился на свет Чингиз-хан, он ел мясо на пире в его честь. Этот рассказ приводится в разделе о племени баарин.
1580
1583