После этого по этой-то причине Джакамбу вместе с четырьмя старшими эмирами Он-хана Эл-Кури, Эл-Кункуром, Нарин-Тогорилом[1785] и Алин-тайши[1786] склонились [на сторону] государя найманов, бывшего врагом Он-хана, и отправились [к нему].
|S 160| С пути Джакамбу послал посла к государю найманов с известием: «Алтун-Ашук донес на меня моему брату и сделал меня в его глазах подобным протухшей печени и падали. Вследствие этого мое сердце отвратилось от него, и я с открытой душой иду к тебе!». Затем они совместно отправились к Таян-хану, государю найманов. Отделившись от них, Он-хан зазимовал в местности Куба-Кая; Чингиз-хан зазимовал в пределах области Хитай, в местности по имени Чэкэчэр.[1787] И все!
Рассказ о выступлении Чингиз-хана на войну с Алак-Удуром, из амиров меркитов, и с некоторыми эмирами тайджиутов и татар, бывших с ним, и об их поражении.[1788]
Затем Чингиз-хан выступил на войну против некоторых эмиров из [племен] меркит, тайджиут и татар. Имена их: Алак-Удур[1789] из меркитов, Киркан-тайши[1790] из тайджиутов, Чакур[1791] и Калбакар[1792] из татар; все они были предводителями племен и уважаемыми лицами [своего] времени. Они собрались в одном месте. [Вышеупомянутый Алак-Удур в ту эпоху был выдающимся человеком [среди] равных и славным [среди] пользующихся значением лиц и принадлежал он к людям, таившим в себе страстное желание неограниченной власти. В то время существовал некий мудрый и проницательный старец из племени баяут. Он сказал: «Сэчэ-беки из племени кият-юркин стремится к царствованию, но не его [это] дело. Джамукэ-сэчэну, который постоянно сталкивает друг с другом людей и пускается в различного рода лицемерные ухищрения для того, чтобы продвинуть [свое] дело вперед, [это] также не удастся. Джочи-Бара, — т.е. Джочи-Касар, брат Чингиз-хана, — тоже имеет такое же стремление. Он рассчитывает на свою силу и искусство метать стрелы, но ему [это] также не удастся. У Алак-Удура из племени меркит, имеющего стремления к власти и проявившего известную силу и величие, также ничего не получится. Этот же Тэмуджин, — т.е. Чингиз-хан, — обладает внешностью, повадкой и умением, [нужными] для того, чтобы главенствовать и царствовать, и он несомненно достигнет царственного положения». Эти речи он говорил, согласно монгольскому обычаю, рифмованной иносказательной прозой. В конце концов случилось так, как он сказал: Чингиз-хан стал государем и, кроме своего брата, перебил все эти племена таким образом, как это будет рассказано о каждом из них на своем месте. Здесь же этот рассказ был изложен потому, что упоминался Алак-Удур, [теперь] мы вновь вернулись к [своей] речи.
Когда Чингиз-хан, выступив в поход, отправился на войну с этим сборищем и, настигнув их в местности Далан-Нэмургэс,[1793] дал сражение, привел к покорности и ограбил, одна племенная группа [тайфэ] убежала, и они [враждебные Чингизу племена] вторично собрались [вместе] в одной местности, а Джочи-Касар тем временем возбуждал и подстрекал Чингиз-хана прогнать [племя] кунгират, [так что] то раскаялось в своем намерении явиться [к Чингиз-хану] и не доверяло ему. По этой причине Чингиз-хан рассердился на Джочи-Касара и привлек его к ответственности.
Рассказ об уходе племени кунгират к Джамукэ-сэчэну из племени джаджират, о возведении его на гурханство этими последними совместно с племенами икирас [инкирас], катакин и другими, о намерении их воевать с Чингиз-ханом, об его уведомлении [о том] и об их поражении[1794].
После этого в году такику,[1795] который является годом курицы, начинающимся с [месяца] джумада I 597 г. х. [февраль 1201 г. н.э.], когда [племя] кунгират подверглось нападению и, потеряв голову, ушло к Джамукэ-сэчэну, посовещавшись совместно с племенами икирас, |S 161| куралас, дурбан, катакин и салджиут, они устроили собрание в местности на реке Гам[1796] и возвели Джамукэ на гурханство. Значение [слова] гур-хан — государь султанов и царей. Когда он стал гур-ханом, они задумали выступить на войну [против] Чингиз-хана.
Некий человек, по имени Коридай,[1797] услышал это обсуждение и эти речи. Он пришел по какому-то важному личному делу в дом своего зятя, по имени Меркитай, из племени куралас и изложил ему это дело; Меркитай сказал Коридаю: «Тебе надлежит пойти и доложить эти речи Чингиз-хану!». И дал [Коридаю] своего коня светлой масти [хинг], на ухе которого был нарост, чтобы тот поехал на нем. Коридай сказал: «Если ты меня посылаешь, [то] дай [мне] свежего коня светлой масти, на которого можно было бы вполне положиться». Тот не дал [просимой] лошади, и Коридай, сев на упомянутого коня, отправился. В пути он наткнулся на курень, т.е. на войско, расположенное в виде кольца. Главою [худаванд] этого куреня был Кулан-бахадур[1798] из племени хойин-[иргэн], т.е. лесного племени, и, повиди-мому, оно принадлежало к племенам тайджиут. В то время, когда он прибыл туда, была ночь. Некий человек, по имени Кара-Меркитай,[1799] из племени куралас вместе со своими нукерами нес дозор [джисаул будэ] в том курене. Они его схватили и опознали. Так как Кара-Меркитай был склонен к Чингиз-хану, он оказал ему помощь, дал ему быстроходного жеребца [айгари калиун], отправил его и сказал: «Если ты захочешь ускакать от врага, то ты сможешь это сделать на этом коне и тебя никто не догонит. Если же кто-нибудь побежит от тебя, ты его нагонишь. Положись на этого коня, садись на [него] и поезжай!».
1785
1793
В тексте
1796
1797