Тимур-мелик, узнав о засаде [монгольского] войска, высадился |A 77б, S 210½| на берегу Барчанлыгкента и двинулся со своим отрядом верхом, монголы шли вслед за ним. Отправив вперед обоз, он оставался позади его, сражаясь до тех пор, пока обоз не уходил [далеко] вперед, тогда он снова отправлялся следом за ним.
Несколько дней он боролся таким образом, большинство его людей было перебито, монгольское же, войско ежеминутно все увеличивалось. В конце концов монголы отобрали у него обоз, и он остался с небольшим числом людей. Он попрежнему выказывал стойкость и не сдавался. Когда и эти были также убиты, то у него не осталось оружия, кроме трех стрел, одна из которых была сломана и без наконечника. Его преследовали три монгола; он ослепил одного из них стрелой без наконечника, которую он выпустил, а другим сказал: «Осталось две стрелы по числу вас. Мне жаль стрел. Вам лучше вернуться назад и сохранить жизнь». Монголы повернули назад, а он добрался до Хорезма и снова приготовился к битве. Он пошел к Янги-кенту с небольшим отрядом, убил находившегося там [монгольского] правителя [шихнэ] и вернулся обратно. Так как он не видел для себя добра в своем пребывании в Хорезме, то отправился дорогою на Шахристан[2372] следом за султаном и присоединился к нему. [В течение] некоторого времени, которое султан [провел], кидаясь из стороны в сторону, он попрежнему проявлял доблесть и смелость. После гибели султана он в одежде суфиев [ахл-и тасаввуф] ушел в Шам [Сирию]. Когда огни смут угасли, любовь к родине послужила ему причиной возвращения, он направился в ту [родную] сторону. Несколько лет он прожил в городе [касабэ] Оше,[2373] что в пределах Ферганы, собирая сведения о доме и детях. Однажды он пошел в Ходженд. Там он увидел сына, который, получивши [от монголов] пожалование, вернулся от его величества Бату;[2374] ему соизволили вручить земли и движимое имущество отца. Он подошел к сыну и сказал: «Если бы ты увидел своего отца, узнал бы ты его?». Тот ответил: «Когда уезжал отец, я был грудным ребенком, я его не узнаю, но существует раб [гулам], который его знает». И он его вызвал. Тимур-мелик сказал ему про знаки, которые были на его теле. Когда тот увидел, он подтвердил его личность. Известие о том, что Тимур-мелик жив, распространилось. Люди вследствие того, что у него было много заложников, [находившихся у монголов], не признавали его и отвергали. По этой причине он замыслил отправиться на службу к каану. В пути он наткнулся на Кадакан-Огула,[2375] [тот] приказал его связать и старался допытаться у него о его прошлых делах, о борьбе и битвах с монголами.
В ответ [Тимур-Мелик] смело говорил следующее:
В силу [моего] мужества мир находится под моей ногой!». И он опознал монгола, которого он ранил сломанной стрелой. Так как царевич спрашивал его много, а он в даче ответов не сохранял правил вежливости и почтения, то царевич, рассердившись, пустил в него стрелу, и тот погиб.
Рассказ о прибытии Чингиз-хана к городу Бухара[2376] и о том, как он им овладел.
Перед этим мы упомянули, как Чингиз-хан в конце осени года дракона, весна которого соответствовала [месяцу] зул-хидджэ 616 г. [февраль — март 1220 г. н.э.], прибыл к городу Отрару и назначил Чагатая и Угедея на взятие Отрара, а Джочи и эмиров с войсками — каждого в какое-нибудь место. Каждый из упомянутых царевичей и эмиров занимался взятием городов, которые были им назначены, до второго весеннего месяца года змеи, первый месяц которого соответствовал месяцу зул-хидджэ 617 г. [январь — февраль 1221 г. н.э.], это будет приблизительно пять месяцев. Все эти обстоятельства шли таким образом, как это [достаточно] подробно изложено. Теперь мы объясним подробно и последовательно завоевание городов, которое совершено Чингиз-ханом после его ухода из Отрара до того времени, когда царевичи и эмиры снова присоединились к нему с рабской покорностью и он опять назначил на завоевание Хорезма Джочи, Чагатая и Угедея, а сам с Тулуй-ханом, переправившись через реку Термез [т.е. Аму-дарью], направился в Иранскую землю, а затем мы расскажем то, что было после этого, если захочет того Аллах всемогущий.
2372
Иначе говоря, Джурджан (древняя Гиркания), область и город на реке того же имени (ныне р. Гюргень) на юго-восточном побережье Каспийского моря.
2376
Бухара — город и оазис в нижнем течении Зарафшана. Крупнейший культурный и религиозный центр феодальной Средней Азии. С X в. становится столицей таджикской династии Саманидов и долгое время сохраняет свое значение центра схоластической средневековой науки; до 60-х годов XIX в. оставался самостоятельным ханством. Ныне областной город Узбекск. ССР.