Реформы Газан-хана, как сказано, выдвинули Рашид-ад-дина на руководящий государственный пост и дали возможность историку выявить свои политические идеи. О жизни Рашид-ад-дина до 1298 г., когда он был назначен на пост везира, мы знаем крайне мало. Нам известно, что Рашид-ад-дин Фазлуллах ибн Абу-л-Хейр Али Хамадани родился в г. Хамадане в 1247 г. и происходил из незнатной семьи ученых. Традиционное мнение о еврейском происхождении Рашид-ад-дина, отвергаемое Катрмером и принимаемое В.В. Бартольдом[54] и Э. Блоше[55], основано исключительно на утверждениях, исходивших из лагеря врагов Рашид-ад-дина. После падения Са‘д-ад-доулэ обвинение в принадлежности к евреям казалось верным средством устранить и даже погубить политического деятеля. Поэтому вопрос о происхождении Рашид-ад-дина остается невыясненным. Из переписки Рашид-ад-дина[56] видно, что наш историк был или выказывал себя ревностным мусульманином-суннитом шафиитского толка. Такую позицию обычно занимало большинство высших мусульманских сановников на службе у монгольских ханов: ислам шафиитского толка был господствующей формой идеологии местной гражданской бюрократии. Не случайно и Рашид-ад-дин выказывал себя сторонником этой идеологии. Вытекало ли это из личного убеждения, или скорее из сознательного политического расчета, в сущности не важно. Важно отметить, что представляемая Рашид-ад-дином политическая линия и до, и после него была связана с интересами местной чиновной и духовной знати и, следовательно, с ее исламской идеологической оболочкой.
В «Джами‘ ат-таварих» говорится глухо, что с 654 г. х. [1256 г. н.э.] дед и отец Рашид-ад-дина, как и он сам, непрерывно находились на службе у монгольских ильханов[57]. Очень вероятно поэтому, что Рашид-ад-дин прошел долгий служебный путь, вернее всего по финансовому ведомству, что нисколько не мешало ему, как и многим другим гражданским сановникам того времени, быть ученым и придворным врачом. Иначе трудно представить, как бы он приобрел служебный опыт, необходимый для занятия должности везира. Приводимые в «Джами‘ ат-таварих» подробности о деятельности финансового ведомства до Газан-хана побуждают думать, что Рашид-ад-дин уже тогда служил по этому ведомству и хорошо знал все детали и закулисные стороны его деятельности.
В.В. Бартольд в 1912 г., когда переписка Рашид-ад-дина оставалась еще не известной для исследователей, писал: «Еще меньше мы находим в труде Рашида ответ на вопрос, в какой степени финансовые и другие реформы, произведенные в царствование Газан-хана, о которых он так подробно рассказывает, были делом рук самого историка»[58]. Теперь, когда переписка Рашид-ад-дина стала для нас доступной, мы можем высказать полную уверенность, что общий план реформ Газан-хана и их проведение в жизнь были делом рук самого Рашид-ад-дина. Правда, в «Джами‘ ат-таварих» автор рисует себя и других военных и гражданских сановников только пассивными исполнителями мудрых предначертаний юного монгольского государя. Но это не более, как официальная лесть, совершенно необходимая для властолюбивого сановника, желавшего сохранить свое положение и влияние при ильханском дворе. Из переписки Рашид-ад-дина мы убеждаемся в том, что в основу газанхановых реформ положены политические идеи самого историка: необходимость для монгольской государственности сближения с феодальной верхушкой персов и азербайджанцев и усвоения «иранских» политических традиций, необходимость возрождения разрушенного прежней налоговой системой сельского хозяйства и, в этих целях, облегчения налогового бремени крестьянства, защиты его от притеснений монголо-тюркской военно-кочевой знати, оздоровления аппарата финансовых чиновников[59]; необходимо, — пишет наш автор, — выбирать ‘амилей (финансовых чиновников) из числа людей сытых и богатых, дабы они не покушались на имущество ра‘ийятов[60]; ‘амили — гвозди от веревок, удерживающих шатер державы (хеймэй-и доулет), — если гвозди крепки, шатер удержится на месте, если гвозди слабы, — не удержится.
56
Мукатабат-и Рашиди, цит. рук., особенно лл. 22а-26б (№ 16 по описи Э.Г. Броуна, см.: History of Persian literature under Tartar dominion Cambridge, 1920, pp. 80-86). — Лахорск. изд., стр. 43-52.