немецких злодеяний
От настоятеля Псково-Печерского монастыря
архимандрита Агафона (Бубица).
Заявление
Оккупация немцами территории Эстонии, в части, отошедшей именно к Псковской области, застала меня на посту настоятеля Зачеренского прихода. Я своими глазами видел, как полчища современных гуннов вторглись в наши мирные города и села. И в первые же дни их хозяйничанья в июле 1941 года, я услышал о гибели двух своих прихожан — мирных граждан, никогда не бравших в руки оружия — гр. дер. Заход, Зачеренской волости, и из дер. Лезги, той же волости, фамилии которых я уж запамятовал. Их томили в тюрьме целую неделю, а затем в 10 часов вечера вывезли за деревню и расстреляли без суда и приговора, а тела их бросили возле дороги, для устрашения других. Утром по дороге шел на ярмарку народ и увидел эти наглядные останки кровавого преступления. И только на второй день родителям расстрелянных разрешили их подобрать, и я их отпел и предал прах их земле по христианскому обряду.
Разрешение на погребение было случайным исключением, которое допускалось только в первые дни немецкого хозяйничания. Вскоре же наступили дни, когда всякое совершение обряда, отпевание, панихида и поминовение воспрещалось.
О втором случае. Мне так же известно о расстреле Ивана Васильевича Соловья с хутора Приданка, Ротовской волости. И этот человек так же томился три месяца в тюрьме и погиб безвинно от злодейской пули.
Подобные расстрелы с первых дней немецкого хозяйничанья имели широкое распространение. Эти расстрелы совершались во всех окрестных лесах вокруг города Печеры[62], при чем священнослужителям воспрещалось всякое отправление треб по покойникам. По просьбе родственников из дер. Рагозино, Капковки и Бутырок дьякон городской русской церкви гор. Печер (Сорока мучеников) Василий Савин пошел в лес, к месту расстрела жертв фашистского террора, вместе с ним пошел и псаломщик Михаил Петрович Слесарев. Но по пути к этому страшному месту они были перехвачены специально организованной засадой, были арестованы, брошены в тюрьму, в которой и томились 9 месяцев.
Сам лично я 1 апреля 1942 года так же подвергся высылке из тех мест, в которых я прожил почти 40 лет, в гор. Илуксте (район Митавы), причем предлогом высылки произведенной по распоряжению немецкой политической полиции «СС» послужило подозрение меня в агитации во время богослужения. И 9 месяцев периода изгнания я находился под надзором политической полиции являясь к ним отмечаться каждый месяц.
Там же под Ригой в лагерях Саласпилс погиб и мой брат Августин Петрович Бубиц, увезенный туда после ареста из гор. Печер и 3 года томившийся в заключении.
Перед уходом из Литвии немецких войск я был свидетелем-очевидцем разрушения ими православных храмов: Митавского городского собора и Вомундского монастыря, и ограбления имуществ Преображенского Вомундского монастыря.
А после освобождения города Риги советскими войсками, я своими глазами удостоверился в чудовищных ограблениях и надругательствах над сокровищами и святынями псковских церквей. Самые уважаемые верующими иконы Черской Богоматери[63], Христа Спасителя — Елизаровская, Ольгин Крест, Троицы, икона Казанской Богоматери были вывезены из Пскова, из церквей, где они находились в течении многих веков и отвезены в Ригу, причем их пытались вывезти и дальше, но сделать это помешало быстрое наступление наших войск. Там же, в Риге, я нашел и останки князя Всеволода-Гавриила, Довмонта-Тимофея, блаженного Николая и преподобного Иосафа Снятогорского[64]. Останки эти были похищены из погребальных саркофагов в усыпальнице псковских князей Троицкого псковского собора. Похищенные святыни русского народа были в беспорядке и пренебрежении свалены в ящики, как мусор, перемешаны с мусором. И я сам, своими руками, их разбирал, привел в надлежащий порядок и в присутствии других священников подготовил их к перевозке и к возвращению в места их погребения, доставив их в Псково-Печерский монастырь. Одновременно я вернул и доставил в монастырь и значительную часть, икон, сосудов, облачения, священных книг, похищенных из Пскова и Новгорода. Но многих святынь и ценностей спасти не удалось. На моих глазах два жандарма, явившихся в Троице-Сергиевский рижский монастырь запаковали в ящик и увезли глубоко чтимую верующими икону Тихвинской Богоматери, одетую в драгоценную ризу. Очевидно она отправлена в Германию.
Большой ущерб нанесен во время немецкого хозяйничания и нашему Псково-Печерскому монастырю. В период оккупации в монастыре располагался немецкий штаб, госпиталь. Звон колокольный и крестные хода воспрещались. Но самое большое зло, которое они причинили монастырю — был увоз ризницы, принадлежащей монастырю. В нее собирались сокровища более 300 лет — с первых дней создания монастыря. Здесь были комплект принадлежностей для совершения Богослужений — кадило весом 3 ф. 66 зол., чаша весом более 3 фунтов и т.д., напрестольные золотые крест и евангелие, дары всех царей, начиная с Иоанна IV (Грозного) и кончая Николаем II, в том числе и дары Петра I: серебряные кубки, подаренные Иваном Грозным военная труба, кошелек, вилка, нож и ложка серебряные, серебряная пирожница. В нашей ризнице хранились и драгоценные облачения для совершения служб, подаренные Анной Иоанновной, Александром I, Александром II, Александром III. Общая стоимость ризницы знатоками определялась в 5 миллионов золотых рублей. Все эти вещи были упакованы в 3 ящика и отправлены в Ригу и там я сам видел как их грузили на автомашины и увезли, очевидно в Германию. Неоднократно обитель подвергалась и бомбежкам и артиллерийскому обстрелу, причем от вражеской бомбы погиб схиепископ Макарий.
Весь период пребывания немецких войск — был периодом постоянного гонения, угнетения, преследования служителей православной церкви и ее верующих. А такой факт, как помещение на почтовых марках изображения глубокочтимой псковичами и всеми верующими иконы Любятовской Богоматери, я лично безусловно расцениваю, как грубое кощунство, как надругательство над чувствами верующих, как спекуляцию на нашей святыне.
Из тех документов, которые я сам лично видел, из тех разговоров, которые я имел с очевидцами, мне известно, что непосредственными виновниками ограбления и осквернения псковских церквей, кощунственного надругательства над останками псковских князей, ограбления псково-печерского монастыря, являются сотрудники рейхскомиссара Розенберга доктор Берг и профессор Грим.
Архимандрит Агафон.
Первыми жертвами фашистского террора явилось еврейское население. Немецкие солдаты врывались в квартиры мирных жителей, отбирали целые еврейские семьи, арестовывали их, а затем расстреливали, не щадя детей и стариков. Фашистские мерзавцы неоднократно собирали все население города, производили им медицинский осмотр для выявления граждан еврейской национальности.
В подвалах Павловского дворца-музея, превращенных немецкими варварами в гестаповский застенок, немецкие палачи пытали и истязали мирных жителей города Павловска. Сюда были согнаны первые группы еврейского населения, сюда были согнаны первые группы молодежи города, сюда были согнаны первые группы других жертв фашистского террора, которые после невыносимых пыток и истязаний расстреливались на территории Павловского парка в районе братских могил.
Уничтожив основную массу еврейского и другого населения в подвалах и парках Павловского дворца-музея, гестаповцы и немецкие воинские части одновременно с этими группами расстреливали мирных граждан и в других районах города.
Так в октябре м[еся]це группа евреев в количестве 25 человек была расстреляна немцами в районе парка около улицы Революции за домом №8 (бывшая дача Нечаева).
Несколько позднее в этом же районе была расстреляна вторая группа евреев в количестве 16 человек и среди них 20-ти летняя мать Иргал Серафима и ее 2-х летний сын Виктор. Немецкие варвары на глазах матери нанесли ранение ребенку, затем расстреляли мать и бросили к ней в могилу еще живого 2-х летнего ее сына.