Выбрать главу

1946

[Источник]

Накануне

…Запомни эти дни.                Прислушайся немного, и ты – душой – услышишь в тот же час: она пришла и встала у порога, она готова в двери постучать.
Она стоит на лесничной площадке,                на темной,                             на знакомой до конца, в солдатской, рваной, дымной плащ-палатке, кровавый пот не вытерла с лица.
Она к тебе спешила из похода                столь тяжкого,                             что слов не обрести, Она ведь знала: все четыре года                ты ждал ее,                             ты знал ее пути.
Ты отдал все, что мог, ее дерзанью:                всю жизнь свою,                             всю душу,                                      радость,                                                 плач. Ты в ней не усомнился в дни страданья,                не возгордился праздно в дни удач. Ты с этой самой лесничной площадки                подряд четыре года провожал тех – самых лучших, тех, кто без оглядки ушел к ее бессмертным рубежам.
И вот – она у твоего порога. Дыханье переводит и молчит. Ну – день, ну – два, еще совсем немного, ну – через час – возьмет и постучит.
И в тот же миг серебряным звучаньем                столицы позывные запоют. Знакомый голос вымолвит: «Вниманье…»,                а после трубы грянут и салют,                             и хлынет свет, зальет твою квартиру, подобный свету радуг и зари,  – и всею правдой,                всей отрадой мира                             твое существованье                                      озарит.
Запомни ж все. Пускай навеки память до мелочи, до капли сохранит                все, чем ты жил,                             что говорил с друзьями,                                      все, что видал,                                                 что думал в эти дни. Запомни даже небо и погоду,                все впитывай в себя,                             всему внемли:                                      ты ведь живешь весной такого года,                                                 который назовут – Весной Земли.
Запомни ж все! И в будничных тревогах на всем чистейший отблеск отмечай. Стоит Победа на твоем порге. Сейчас она войдет к тебе.
Встречай!

[Источник

«О друг, я не думала, что тишина…»

О друг, я не думала, что тишина Страшнее всего, что оставит война.
Так тихо, так тихо, что мысль о войне Как вопль, как рыдание в тишине.
Здесь люди, рыча, извиваясь, ползли, Здесь пенилась кровь на вершок от земли… Здесь тихо, так тихо, что мнится – вовек Сюда не придет ни один человек, Ни пахарь, ни плотник и ни садовод – никто, никогда, никогда не придет.
Так тихо, так немо – не смерть и не жизнь. О, это суровее всех укоризн. Не смерть и не жизнь – немота, немота – Отчаяние, стиснувшее уста.
Безмирно живущему мертвые мстят: Все знают, все помнят, а сами молчат.

1940 

[Источник]

Осень сорок первого

Я говорю, держа на сердце руку, так на присяге, может быть, стоят. Я говорю с тобой перед разлукой, страна моя, прекрасная моя.
Прозрачное, правдивейшее слово ложится на безмолвные листы. Как в юности, молюсь тебе сурово и знаю: свет и радость – это ты.
Я до сих пор была твоим сознаньем. Я от тебя не скрыла ничего. Я разделила все твои страданья, как раньше разделяла торжество.
…Но ничего уже не страшно боле, сквозь бред и смерть             сияет предо мной твое ржаное дремлющее поле, ущербной озаренное луной.
Еще я лес твой вижу             и на камне, над безымянной речкою лесной, заботливыми свернутый руками немудрый черпачок берестяной.
Как знак добра и мирного общенья, лежит черпак на камне у реки, а вечер тих, не слышно струй теченье, и на траве мерцают светляки…
О, что мой страх,             что смерти неизбежность, испепеляющий душевный зной перед тобой – незыблемой, безбрежной, перед твоей вечерней тишиной?
Умру, –  а ты останешься как раньше, и не изменятся твои черты. Над каждою твоею черной раной лазоревые вырастут цветы.
И к дому ковыляющий калека над безымянной речкою лесной опять сплетет черпак берестяной с любовной думою о человеке…

Сентябрь 1941

[Источник

Песня дочери

Рыженькую и смешную дочь баюкая свою, я дремливую, ночную колыбельную спою,
С парашютной ближней вышки опустился наземь сон, под окошками колышет голубой небесный зонт.
Разгорелись в небе звезды, лучики во все концы; соколята бредят в гнездах, а в скворечниках скворцы.
Звездной ночью, птичьей ночью потихоньку брежу я: «Кем ты будешь, дочка, дочка, рыженькая ты моя?
Будешь ты парашютисткой, соколенком пролетать: небо – низко, звезды – близко, до зари рукой подать!
Над зеленым круглым миром распахнется белый шелк, скажет маршал Ворошилов: «Вот спасибо, хорошо!»
Старый маршал Ворошилов скажет: «Ладно, будем знать: в главный бой тебя решил я старшим соколом послать».
вернуться

13

Ольга Берггольц. Собрание сочинений в 3-х томах. Ленинград: «Художественная Литература».

вернуться

14

Источник: Поэтический архив «Друзья и партнеры» (http://www.fplib.ru)

вернуться

15

Ольга Берггольц. Собрание сочинений в 3-х томах. Ленинград: «Художественная Литература», 1988. Источник: Е. Завгородняя

вернуться

16

Берггольц О.Ф. Стихотворения. Россия – Родина моя. М.: Художественная литература, 1967. – (Библиотечка рус. сов. поэзии в 50-ти кн.).