Но жадной старухе все это впрок не пошло. Через несколько дней позабыла она, как мучилась от воробьиных тыкв.
– Из тыквы-то рис должен был получиться, а мы ее съели, – рассуждала старуха. – Вот и досталось нам по заслугам! Больше уж я никому их не дам!
Связала она оставшиеся тыквы шнурком и повесила на гвоздь.
Прошло еще около месяца. Ждет старуха не дождется, когда из тыкв рис посыплется. И вот однажды не вытерпела: «Пора, – думает, – снимать». Опустила она тыквы на пол, а рядом понаставила все пустые кадки, что в доме нашлись: рису-то много должно быть!..
Взяла старуха одну тыкву, продырявила и опрокинула над кадкой. Ждет, что вот сейчас оттуда белой струйкой посыплется рис. Только вместо риса стали выползать из тыквы оводы, осы да разные ядовитые мухи. Набросились они на старуху, жалят, кусают ее куда попало. Смотреть и то страшно, а старуха от жадности словно ослепла: кажется ей, что это рис так сыплется. Отмахивается она от оводов и мух, разрезает тыкву за тыквой и приговаривает:
– Воробьи, воробьи, не разбрасывайте рис, сыпьте потихоньку!
Но как разрезала она седьмую тыкву, выползли оттуда ядовитые змеи и закусали жестокую жадную старуху насмерть.
Иссумбоси
В давние времена в провинции Сетцу, в деревне Нанива, жили-были муж с женой. Всего у них было вдоволь, только вот беда – детей они не имели. Стали они усердно молить божество Сумиёси, чтобы послало им хоть какое-нибудь дитя, пусть даже величиною с палец.
И вот вскоре родился – у них маленький мальчик. Обрадовались муж с женою. Принялись растить сына, да только не растет малыш: как был, так и остается не больше пальца. Поэтому дали ему имя Иссумбоси[5].
Минуло Иссумбоси семь лет, а он все такой же. Едва выйдет на улицу, соседские дети кричат:
– Смотрите, вон эта горошина катится! Осторожно, не наступите на него!
А Иссумбоси только улыбается.
Но вот исполнилось Иссумбоси шестнадцать лет. Пришел он однажды к родителям и просит:
– Отпустите меня из дому.
– Куда это ты собрался? – удивился отец.
– Хочу в Киото поехать.
– Что же ты будешь делать в Киото?
– В столице Японии, в Киото, сам император живет, дело найдется. Хочу я испытать свою судьбу.
– Ну что ж, ступай, – согласился отец.
Обрадовался Иссумбоси и принялся за сборы в дорогу. Попросил он у матери швейную иглу, сделал для нее рукоять, смастерил ножны из соломинки – получился меч. Заткнул его Иссумбоси за пояс. Потом нашел маленькую деревянную чашку, приспособил ее под лодку, а из палочек для еды выстрогал весла.
– Ну, прощай, отец, прощай, мать. Счастливо вам оставаться!
Сел Иссумбоси в свою лодочку и поплыл вверх по реке Ёдогава. Плыл он медленно: чуть ветер набежит или дождь пойдет, того и гляди опрокинется лодочка-. В такую погоду одно оставалось Иссумбоси: прятаться в щель между прибрежных камней или сидеть под костом у свай; там он и отдыхал. Так плыл он месяц и, наконец, прибыл в местечко Тоба, а оттуда до Киото рукой подать.
Много улиц в Киото. Пышные экипажи, толпы нарядных прохожих; вечный шум и оживление. Вот она, столица Японии!
Растерялся Иссумбоси. Забыв обо всем на свете, бродил он по большому городу и незаметно для себя очутился перед дворцом с красивыми воротами.
«Не иначе как живет здесь знатный вельможа, – подумал Иссумбоси. – Пойду служить к нему».
И в самом деле принадлежал этот дворец Сандзё, первому министру императорского двора.
Вошел Иссумбоси во дворец и что было мочи крикнул:
– Здравствуйте, хозяева!.
Случайно министр находился в передней и услышал возглас. Вышел он, посмотрел – никого нет. «Что за чудеса?» – думает вельможа. Стал он осматривать прихожую и вдруг внизу, где стояли в ряд асида[6], увидел маленького человечка величиной с палец.
– Это ты кричал? – удивился министр.
– Я.
– Кто же ты такой?
– Я из деревни Нанива, а зовут меня Иссумбоси.
– И в самом деле Иссумбоси! Зачем же ты пришел ко мне?
– Я приехал в Киото счастья искать. Возьмите меня во дворец, буду служить вам исправно.
– Вот забавный малыш! Что ж, оставайся! – согласился министр.
И стал служить Иссумбоси во дворце у министра. Хоть ростом он был невелик, но все поручения выполнял внимательно и усердно. В любом деле выказывал он ум и сообразительность, и вскоре все в доме его полюбили. Только и слышно было: «Иссумбоси! Иссумбоси!»