— Неплохо найдено… Ты делаешь успехи, малыш… Ты далеко пойдешь. Ты не виноват в том, что упустил их, к тому же твоя ошибка исправлена. Я знаю, где они гнездятся, и держу их под надзором.
— Вы, патрон! Но ведь вы всего два дня, как вернулись.
— Ровно сорок восемь часов тому назад.
— Ну! Вы просто дьявол!
— Пфэ! Дьявол — слишком устарелое название… Поговорим о деле: Жермена, ее сестры, Бобино и Березов укрылись в доме на углу улиц Мешен и Санте. Парень работает в наборном цехе издательства «Маленькая республика», он возвращается в два часа утра.
— Вы в этом уверены?
— Я лично проследил этой ночью и, если бы я не держался строгого правила: никогда не действовать самому, я бы его убил. Надо, чтобы он умер. Проклятый парижанин ловок как бес, если бы не он, остальные давно бы находились в моих руках.
— Мы его уберем, патрон.
— Я на это твердо рассчитываю! Слишком долго он в одиночку нас обставляет. Когда типограф исчезнет, прочие разом угодят к нам. Даю тебе три дня, чтобы его устранить.
— Три дня, идет!
— Надо взять помощника. Пожалуй, подойдет твой старый приятель Брадесанду. Вдвоем удобнее действовать, Брадесанду неплохо работает ножичком. Узнаешь у Андреа, где его найти.
— Значит, вы простили этой стерве проделку в доме Лишамора? Я ждал, что вы отомстите как следует.
— Я простил, но не забыл. Человек по-настоящему сильный не мстит.
— А где я найду Рыжую?
— В бывшем доме князя Березова, там подставным владельцем живет барон де Мальтаверн.
— С вашего разрешения сейчас же туда отправлюсь.
— Ступай, малыш, и выпусти кровь из Бобино. Кстати, почему ты не поселился, как я велел, в доме Березова, когда вернулся из Италии?
— Я не хотел вам говорить, боялся настроить вас против Андреа.
— Почему?
— Рыжая стерва так злобно меня встретила, что я побоялся заикнуться о том доме.
— А Ги?
— Он просто чурка в ее руках, слышит ее ушами и видит ее глазами. Меня почти выставили за дверь.
— Иди и ничего не бойся, я им скажу два слова по телефону, они тебя примут с распростертыми объятиями.
— До свиданья, патрон!
— До свиданья, негодяй! — В устах Мондье это звучало как ласкательное имя.
Бамбош направился к роскошному особняку, откуда князя Березова обманным способом выселили.
Посланец графа подъехал скромно, в наемном экипаже. Его встретил тот самый степенный швейцар, что служил при князе, когда Бамбош был там лакеем.
Увидев, что посетитель нанял дешевого извозчика, швейцар не сообщил в дом, а направил несолидного гостя через двор. Бамбош не стал возражать против столь невежливого поступка, зная, что по телефонному звонку графа будет принят с должным почтением, и подумал только, что Андреа, наверное, настроила всех лакеев против него.
Пересекая пешком двор, Бамбош увидел около конюшни человека, привлекшего его внимание.
Он был одет как конюх — в клетчатый костюм и в английскую шапочку, сдвинутую на ухо; рукава были засучены, и он старательно начищал удила, рядом лежали прочие части лошадиной сбруи.
Бамбош, очень элегантно одетый, с моноклем в глазу и с цветком на отвороте жакета, подойдя близко к усердному трудяге, позвал:
— Брадесанду!
Тот обернулся и от удивления уронил железки.
— Бамбош!
— Я едва узнал тебя в обличье конюха. Тебя, кто водил меня в свет, кто под именем Петера Фога был знаменитым букмекером, красой ипподрома! Тебя, сердечного друга Андреа, заставлявшего ревновать барона де Мальтаверна!
— Да, Бамбош, это я.
— С тобой произошла какая-то беда?
— Все беды вместе!
— Рассказывай.
— Некогда, надо скорей кончать чистку сбруи, не то меня выгонят.
— Кто?
— Мой хозяин, скотина барон.
— Плюнь на все, и пойдем поговорим о деле.
— Я бы рад, да у меня не самые нежные отношения с полицией.
— Что-то новое, черт возьми!
— К сожалению, так, мой дружок.
— Я думал, что Андреа по-прежнему неравнодушна к тебе и ты здесь в неподходящем наряде лишь ради того, чтобы находиться поближе к ней.
— С Андреа все полетело к чертям. Нет больше любви! Вот.
— Говорят, это к счастью, в доказательство чего я тебя отсюда уведу.
— А с Петером Фогом получилась такая история, что я теперь нигде не могу показаться. Я уж не знал, как спасти шкуру, хорошо, Рыжая помогла, говорит: «Послушай, малыш, хотя я не люблю тебя больше, но не хочу, чтобы с моим бывшим любовником произошла беда. Безопаснее всего спрятаться в чьем-нибудь богатом доме. Ги нужен работник на конюшне, я тебя устрою, будешь возиться с лошадьми, а через полгода про тебя забудут. Соглашайся, и чтоб без глупостей!» Вот так и сказала. Положение мое было отчаянное: сидел голодный, прятался по ночлежкам. Это после сладкой-то жизни! Ну я и согласился. Здесь и кров, и пища, и одежда, но Андреа на меня и не смотрит, будто я вовсе не существую. С ума схожу, когда вспоминаю, как она меня любила, ласкала, ни в чем не отказывала! Я так и теперь влюблен. Готов после на гильотину[104] лечь, чтобы с ней хоть ночку поспать! А другой раз хочется ее ножом пырнуть.
104
Гильотина — машина для совершения смертной казни путем отсечения головы; была введена во Франции во время революции 1792 года по предложению доктора Гильотена.