Тобольск территориально и административно относился к Западной Сибири. В начале марта в город прибыл комиссар от западносибирского совета Владимир Дуцман (нет-нет, не то думаете, Вольдемар Дуцман — латыш, еще в царские времена высланный в Сибирь из Риги) вместе с отрядом омских красногвардейцев. Они попытались взять под контроль дом губернатора, однако охрана их оттуда турнула, и они пошли… Вскоре за Романовыми незнамо с какой целью заявился отряд из Тюмени — тех шуганули уже омичи.
Но еще с зимы в городе плотно сидели уральцы по главе с избранным председателем тобольского Совета Павлом Хохряковым. Товарищ был простой, как винтовочный штык. Двадцать пять лет от роду, кронштадтский матрос с линкора «Заря Свободы», послан на Урал военной организацией при ЦК РСДРП(б).
Не стоит думать, что партия большевиков того времени была монолитна — это только в советских учебниках так писали. В ней существовали свои правый и левый фланги, различавшиеся по воззрениям с точностью до «совсем наоборот», причем правые по одним вопросам могли быть левыми по другим. Основным считается то отличие, что Ленин после взятия власти пытался играть «в государство», а левые — «в революцию», но в реальности все было сложнее, и далеко не всегда удается разобрать, что в их разногласиях от теории, а что — от борьбы самолюбий, каких-то своих интересов, а то и просто «праздника непослушания». В конце концов, все они вместе боролись, так почему Ленин — главный?
В военной организации засели как раз деятели левого толка, которые рвались делать революцию, невзирая ни на что. Да и в Кронштадте кипела та еще каша: большевики смешались с анархистами так замысловато, что ни один аналитик не разделит. Судя по его действиям[5], Хохряков был из тех, левее кого только стенка. В восемнадцатом году таких товарищей по стране гуляло — хоть лопатой греби.
Уралсовет питал непонятную слабость к Романовым (и не только Николаю с семьей), но все же рискну предположить, что основная борьба в тот момент шла не за них, а за славный город Тобольск. Омичи, посылая комиссара, были в своем праве — город относился к Западной Сибири. Но почему бы уральцам и не перекроить границы — революция же! Вот они и послали комиссара от себя, причем сделали это раньше, чем спохватились в Омске.
Что касается собственно Романовых, то омский комиссар отнесся к высокопоставленным узникам спокойно, а вот Уралсовет почему-то принял их судьбу близко к сердцу.
В марте 1918 года в Москву прибыл видный большевик Филипп Голощекин. На тот момент он являлся комиссаром юстиции Урала, областным военкомом, членом Уральского обкома ВКП(б) и Уралсовета. Был он также личным другом председателя ВЦИК и одного из двух лидеров Советской России Якова Свердлова. До революции Свердлов играл на Урале ту же роль, что Сталин в Закавказье. Здесь он начинал революционную деятельность, и даже партийная кличка у него была Андрей Уральский.
Свердлов — один из самым загадочных большевистских деятелей, о нем практически ничего не известно — и, наверное, неспроста… Какую игру он вел после революции и чем бы кончил, не умри в марте 1919 года, — неведомо. Имея такого лоббиста, уральцы могли проталкивать многие решения, но оставался ли сам Свердлов «уральцем» или стал к тому времени «столичной штучкой», выбрал Москву, как выбрали ее грузин Сталин или поляк Дзержинский? Это вопрос… Однако связка между ним и Уралом, как следует из дальнейших событий, налицо.
Итак, приехав в Москву в марте 1918 года, Голощекин на заседании ВЦИК заявил, что Тобольск ненадежен и Романовых надо перевести в другое место. Казалось бы — какое ему вообще дело до царской семьи? Однако ВЦИК согласился и 1 апреля 1918 года принял решение: перевести Романовых из Тобольска в Москву для последующего суда над Николаем. В отличие от Временного правительства, большевики имели основания предать последнего самодержца суду — хотя бы за кровавый разгром революции 1905 года и еще более кровавое подавление крестьянских выступлений. Любил Николай в бытность свою императором раздавать гвардейцам боевые патроны и отправлять их «на усмирение», чего уж там… Так что решение было вполне логичным, хотя и несколько несвоевременным: слишком много других забот, не до царя.
5
Уже одно то, что товарищ командовал отрядом под названием «Карательная экспедиция тобольского направления», многого стоит.