– Мудаки, – заметил Климов.
– Мрачное средневековье, – хмыкнул Алехин и вернулся к пергаменту:
Пока жив, хранит отец сына, а когда умрет, то сын хранит отца. Кому теперь буду нужен, мертвый, кроме тебя, знающего о рождении своем. Прошу же, не оставляй тела моего без присмотра, пока не упокоится оно в месте, нами определенном.
Таково служение великого понтифика, ибо является он всем отцом по духу и никому по плоти, разве, как я, втайне произведет потомство, но то будет потомство тела человеческого, не тела мистического, которое вечно, нетленно и непогрешимо.
Алехин поднял глаза на Климова и прокомментировал:
– Учение о двух телах понтифика впервые было сформулировано в XII веке: одно тело бренно, другое вечно, одно грешит, другое непогрешимо, одно ничтожно, другое владеет полнотой власти. Прямо как учение Путина об олигархах. Вы, конечно, бизнесмены, но, так сказать, по мистическому телу. Список Forbes у нас тоже по мистическому телу проходит. А по человеческому – вы управляющие недрами, пока нам это выгодно. Надоели – в Краснокаменск. Из грязи вышли, в грязь обратитесь. Нагими пришли, нагими и уйдете.
– Излишне схематично, – ухмыльнулся Климов, – но вы дальше читайте. Сейчас будет самое интересное. – Алехин уставился в пергамент и продолжил:
И ту полноту власти, которой наделил меня Господь по мистическому телу, не могу передать сыну своему по телу человеческому. Хотя ты кость от кости и плоть от плоти моей, наше деланье и творение, не смогут все богатства мои во временных и духовных вещах возвеличить тебя и других ближних, как это заведено среди мирян от века. Чтобы оставить тебе должное, когда только стал строить этот дворец, повелел спрятать в нем потайную камеру, куда надежно укрыл великие сокровища: золотые и серебряные сосуды, множество сапфиров, рубинов, изумрудов, 10 тысяч флоринов, и драгоценные реликвии: ребро святого Марциала Исповедника, волос святого Николая, епископа Мир Ликийских, чашу, в которую ангелы собрали кровь Спасителя нашего, рог единорога и гвоздь, которым была прибита на кресте правая рука Господа нашего Иисуса. Путь же в эту тайную камеру известен только мне и теперь будет открыт тебе, ибо, как сказано в Писании, ты есть мой сосуд избранный. Не раз водил тебя этой дорогой и рассказывал историю о надежде, которую все мы имеем. Чтобы помочь памяти твоей, составил я стихи, которые укажут верный путь. И если ноги твои не вспомнят, то тайные знаки приведут их к тому, сын мой, что принадлежит отныне тебе, ибо мой возлюбленный у меня ты, а я у тебя.
– Я не понял, – перебил Климов Алехина, – они что в кровосмесительной связи состояли?
– Нет, это известная цитата из Песни Песней царя Соломона. Ее обычно использовали для описания взаимоотношений папы и кардиналов или папы и церкви. Климент был набит подобными цитатами под завязку, вот они и выскакивали из него в самых патетических местах. – Далее в послании следовали стихи, написанные откровенно коряво и туманно. Алехин читал медленно, иногда поправляясь и возвращаясь к предыдущим строчкам:
– Какая-то абракадабра, – задумчиво проговорил Кен и дочитал последние строки письма:
Не забудь же дядей своих Гильома и Хуго, сестер моих Элеонору и Дельфинию, братьев своих двоюродных Петра, Гильома и Николая и всех ближних. Да пребудет с тобой мое апостольское благословение.
Дано в Авиньоне, в декабрьские календы[2] одиннадцатого года.
– То есть 1 декабря в одиннадцатый год понтификата Климента VI. Cтало быть, в 1352 году. Папа, если я не ошибаюсь, умер где-то через пару дней, – констатировал Алехин.
– 6 декабря, если быть точным, – подтвердил Климов.
– Должен вас разочаровать, Федор Алексеевич. Документ, очевидно, подлинный, но Хуго де Бофор, конечно же, нашел сокровища, если, как пишет Климент, знал дорогу.
– А вот тут вы заблуждаетесь. Папа умер ночью, а уже во второй половине дня 6 декабря не стало самого Хуго де Бофора. Он скончался внезапно при загадочных обстоятельствах 7 декабря, на следующий день после смерти своего отца. – Климов торжествующе смотрел на Кена. В глазах Алехина появился блеск.
2
В средневековых официальных документах было принято обозначать дни месяца не цифрами, но по трем главным дням, как это делали еще в Древнем Риме. Их называли календами (первый день или в лунном месяце – новолуние), нонами (пятый день, соответствующий первой четверти луны) и идами (тринадцатый день, на который приходится полнолуние).