«Завоевать». Сфорца ненавидел это слово. Как будто мало всей пролитой крови, бессчетных ран, шрамов по всему телу, перенесенных оскорблений, поражений и побед, чтобы доказать миру собственную воинскую доблесть. И все же судьба не давала ему овладеть Миланом. Сначала его новые наниматели хотели выжать из кондотьера все соки, ничего не давая взамен. А теперь, если он захватит власть, его нарекут предателем. Значит, впереди новые сражения, борьба, смерть, засады, огонь, страдания.
Как же все это надоело!
Изводя себя мрачными мыслями, Сфорца и не заметил, как подъехал ко входу в церковь. Франческо спешился, как и его верные помощники, и приказал солдатам наблюдать за площадью. Затем в сопровождении Браччо Спеццато и Пьера Бру-норо вошел внутрь.
Никколо Барбо ждал около алтаря. Он слышал, что Сфорца — крупный мужчина, высокий, широкоплечий, с твердым взглядом, а потому узнал капитана, едва тот вошел в церковь. Слухи не лгали: человек, которого увидел Барбо, полностью соответствовал своему описанию.
Барбо дождался, пока Франческо подойдет ближе, и сдержанно поприветствовал его кивком. Венецианец не знал, чего ждать от этой встречи, а Сфорца вместе со своими двумя помощниками имел если и не воинственный, то точно не дружелюбный вид.
— Я приехал, как только смог, — сказал капитан. — Полагаю, вы Никколо Барбо, доверенное лицо и советник дожа.
— Совершенно верно, капитан.
— Граф, если точнее. Думаю, вы помните, что я получил этот титул в Павии как раз год назад.
— Граф, — подтвердил Барбо, совершенно не желая спорить со Сфорцей, в то время как Скарамучча да Форли, командующий венецианским войском, бросил на миланца обжигающий взгляд.
— Не вижу здесь Микеле Аттендоло, — подлил масла в огонь Франческо.
Он отлично знал, что стало с кондотьером после поражения при Караваджо, но хотел услышать это из уст Барбо и посмотреть, как дипломат будет выкручиваться.
— После вашей громкой победы Венеция лишила капитана полномочий и отправила его в крепость Конельяно, но вы и так это знаете. Зачем же вы задали вопрос? Хотите заставить меня потерять самообладание? — прямо, apertis verbis[21], спросил Никколо Барбо, раздраженный поведением миланца.
Тот поднял руки:
— Прошу прощения, мессер, не хотел вас обидеть. Я всегда с уважением относился к Микеле Аггендоло, так что давайте объясним мой вопрос обычной усталостью. — Франческо слегка усмехнулся.
Барбо стерпел очередную издевку, сохраняя спокойствие, но чувствовал, что Скарамучча может взорваться в любой момент, а потому слегка сжал локоть своего командующего и поспешил перейти к делу:
— Мессер Сфорца, вы граф Павии и один из наиболее выдающихся военачальников нашего времени, а потому я прошу вас принять должность командующего материковой армией Венецианской республики. В связи с этим я предлагаю немедленно заключить годовую кондотту, включающую в себя ежемесячную плату в тринадцать тысяч золотых флоринов, а также войско в шесть тысяч рыцарей и три тысячи двести пехотинцев. Вы сможете завоевать Милан, используя средства Венеции. Взамен же к республике перейдут Брешиа, Бергамо, Крема и Гьяра-д’Адда. Вот здесь все изложено черным по белому, с печатью дожа. — Барбо протянул Сфорце пачку листов бумаги. — Вы можете передать документ своим нотариусам, пусть они изучат все детали, прежде чем вы поставите подпись.
— Я последую вашему совету, и если ваше предложение окажется честным, в чем у меня нет причин сомневаться, мы быстро придем к соглашению.
— Будем ждать.
Никколо Барбо и Франческо Сфорца пожали друг другу руки в знак общности интересов. Скарамучча продолжал недружелюбно поглядывать на Браччо Спеццато и Пьера Бруно-ро, но скорее из природной воинственности.
По сути Венеция только что предложила Франческо Сфорце завоевать Милан и стать его герцогом.
ГЛАВА 72
ДОЛГОСРОЧНЫЕ СТРАТЕГИИ
Флорентийская республика, палаццо Бартолини Салимбени