Дон Рафаэль задумался.
— Честно говоря, я не особенно ей поверил, но она уверяла, что придет ко мне через месяц.
— Вы знаете ее имя?
— Да я не Спросил, а она не сказала…
— Madre de Dios![16] Ждать целый месяц! И вы не знаете, как ее найти?
— Даже не представляю.
— Это точно не одна из шлюх, что увязались за войском?
— Как я уже сказал, увы, нет, ваше величество. Она совершенно безумна, если понимаете, о чем я говорю. Ни дать ни взять дикий зверь: волосы черные, растрепанные; карие глаза пылают, как угли; губы кроваво-красные, а бедра пышные и такие сильные, каких я, пожалуй, никогда не видывал. Она бродила в одиночестве, словно вообще никого не боялась, а когда подошла ко мне просить еды, держалась высокомерно, будто королева. Я сразу понял, что приручить такую бунтарку просто невозможно. Было в ней что-то…
— Ну же, дон Рафаэль, вы преувеличиваете! В конце концов, это просто отчаявшееся создание.
— Конечно, ваше величество, можно и так сказать. Но если честно, чем больше я о ней думаю, тем яснее понимаю, что она вовсе не была в отчаянии. Скорее я бы назвал ее настоящей волчицей. Пожалуй, таких я еще не встречал. Скажу больше: меня не оставляет ощущение, что это не я воспользовался ею, а она мной.
— Да уж, похоже на то, если судить по вашему рассказу, — вздохнул Альфонсо Арагонский. — Хорошо, — сказал он после некоторых раздумий. — Мы продолжим осаду этого окаянного города, а если не преуспеем, подождем возвращения вашей отважной волчицы.
Дон Рафаэль кивнул.
— Когда встретитесь с ней, — добавил король, — велите ей вместе с колодезником прийти ко мне. Обещаю ей награду.
— Конечно, ваше величество.
Закончив разговор, Альфонсо вышел из палатки.
Наступил вечер, потемневшее небо расцветила красная полоса заката. В лагере зажгли огни. Факелы и костры пылали, окрашивая окрестности оранжевым светом. Вдалеке, в сумерках, еле различимо виднелась громада замка Кастель-дель-Ово, возвышавшаяся над морем. Эту мощную крепость Альфонсо захватил уже давно, но все равно не мог попасть в город. И сейчас король Арагона поклялся самому себе, что в скором времени обязательно покорит Неаполь.
ГЛАВА 45
СОЮЗНИКИ И СТРАТЕГИИ
Флорентийская республика, палаццо Медичи
Козимо де Медичи обеспокоенно посмотрел на понтифика:
— Ваше святейшество, прошу, расскажите мне, что случилось.
— Разумеется, мой друг. Письмо, которое я получил, пришло от Альфонсо Пятого Арагонского, он сейчас держит в осаде Неаполь.
— Причем уже довольно давно.
— Именно. Как вы знаете, он считает себя законным наследником престола, так как его назначила своим преемником королева Джованна Вторая, обратившаяся к нему за помощью во время войны с Людовиком Третьим Анжуйским.
— Да, но я также припоминаю, что Альфонсо был слишком нахален и алчен, так что королева впоследствии лишила его трона, выбрав наследником Рене Анжуйского.
Габриэле Кондульмер покачал головой:
— Ах, женщины, друг мой! Знали бы вы, сколько бед они мне принесли, — даже те, что вроде бы действуют из самых благородных побуждений. Вы хорошо уловили суть вопроса. Впрочем, дело, конечно, не в этом. Безусловно, вы также помните, что Альфонсо Арагонский вел двойную игру в отношении моего предшественника, папы Мартина Пятого, и даже поддержал антипапу Бенедикта Тринадцатого, предоставив ему убежище в замке Пеньисколы, в Арагоне.
— Содействуя разладу, который существует и по сей день.
— Более того, — продолжил понтифик, — он заключил союз с герцогом Миланским, и оба они изо всех сил пытались навредить мне, продвигая через своих представителей в Баэеле идею превосходства власти Вселенских соборов над папской.
Козимо де Медичи кивнул. Он был прекрасно осведомлен об этих событиях и даже пытался противостоять им. Именно поэтому, после того как собор переместился в Феррару, Козимо, благодаря Никколо III д’Эсте (помогла и чума, разразившаяся в Эмилии), сумел перевести синод во Флоренцию. Таким образом удалось лишить законности и власти Ассамблею епископов в Базеле. Однако движение концилиаристов все еще было сильным, и хотя оно потеряло часть сторонников, оставшиеся смогли избрать антипапу: им стал Амадей VIII Савойский.
— В своем письме Альфонсо выражается прямо, не прибегая к намекам: он просит меня признать законность его притязаний на трон Неаполя, как только он возьмет город, — сообщил папа, не в силах сдержать вздох разочарования. — Хотя сам король и не подумал исполнить мои просьбы о заключении мира с Папской областью, Флоренцией и Венецией. Даже Филиппо Мария Висконти на это согласился!