Микрофон берет Эд.
— Джон и Мириам глубоко преданы науке и иудаизму, и они могут много дать как друг другу, так и миру. Сейчас время надежд, надежд в самых разных планах. Начало новой жизни для Мириам и Джона, начало новой жизни и для еврейского народа в целом. Время обновления и мира для Израиля. На свете никогда не переведутся скептики, пессимисты и циники, но настало время, когда нам дан шанс, шанс радоваться, шанс строить прочные отношения. Могу сказать одно: мы желаем вам всего наилучшего и в любви, и в жизни. Лехаим.
— Ты отступил от текста, — когда они садятся, говорит Сара. — Там этого не было.
— Нет, было, — упорствует Эд.
— Только в первом варианте. Я специально вычеркнула эту часть.
— Знаю. Но в новом варианте не было того, что я хотел сказать! — И довольный, откидывается спиной на стул. Но пока Зеэв не заговорил, не замечает даже, что тот взял микрофон.
— Меня зовут Зеэв Шварц. Мы с Марджори хотели бы поблагодарить Эда и Сару за гостеприимство и заодно вкратце обратиться к вам. Во-первых, сказать, как мы счастливы, что наш Джон выбрал в жены такую девушку, как Мириам. Мы с Марджори всё думали, какую девушку найдет себе Джон, а теперь мы знаем, какую. Наш сын, Джон, он очень ученый, и, когда он познакомил нас с Мириам, мы поняли, что и она тоже очень ученая. И мне тогда стало ясно, что в этом отношении они друг другу подходят. Те здесь, кто из Нью-Йорка, знают, что Джона с малых лет было не оторвать от книги.
— Бог ты мой, — шепчет Эд Саре, — он что, думает целый час речь держать?
— И пока читал, мог Бог знает куда забрести и даже не посмотреть, куда идет. Мириам, я заметил, напротив, более практичного склада, и ушки у нее, — прикрыв микрофон рукой, он просит Марджори подсказать ему слово, — на макушке. И мы надеемся, в будущем она поможет Джону не натыкаться на препятствия. Потому что одно все мы знаем твердо: совершенного мира нет. Лучшие намерения не всегда сбываются. И ученые теории, когда их проверяет жизнь, чаще всего кончаются пшиком. Мы желаем вам много счастья и здоровья, — заключает Зеэв. — Лехаим.
Эда, когда он выводит Мириам в середину зала на первый танец, раздирают противоречивые чувства. Он досадует на Зеэва за его отповедь, но испытывает и облегчение. Подумаешь, большое дело — Зеэв встал, выказал себя круглым дураком. Да и что у него за тост, оратор Зеэв никудышный. А он принял все, как должно. В конце концов, это же не диспут, а свадьба. Они с Мириам танцуют под «Ты — радость моя»[172]. Видеограф мотается следом за ними, за ним волокутся провода.
— Как ты? — спрашивает Мириам Эд.
— Даже не верится, что все проходит так быстро.
— Что проходит?
— Время, этот день.
Не так уж и быстро, думает Эд.
— А кофе подадут? — справляется у Сары Роза.
— Или чай? — со своего места рядом с Розой подает голос Ильзе.
— А они пьют чай? — сообщнически спрашивает она Розу.
Роза смотрит на Ильзе: пожалуй, думает она, что-то их связывает.
— Сейчас подадут, — говорит им Сара.
— Я очень устала, — сообщает Ильзе Розе.
— А я совсем без сил, — вторит ей Роза.
— Как вам понравилась проповедь раввина? — справляется Ильзе.
— Не в моих правилах критиковать, — отвечает Роза по-немецки.
— И я придерживаюсь такого правила, — говорит Ильзе. — Лучше промолчать. — И с улыбкой смотрит на браслетик из белых орхидей[173] на своем запястье.
Роза утомилась, поддерживая разговор. В конце-то концов, у них с Ильзе мало общего.
А тут и танцы начались, хоровод яро, бешено несется. Гости вздымают невесту и жениха на стульях. Мириам чуть не сползла со стула, но вовремя удержалась. Видеограф с помощником взгромоздились на алюминиевые стремянки — снимают танцы с высоты. Мириам и Джон парят на своих тронах. Но похоже это не так на полет, как на верховую прогулку.
Марджори говорит Саре (они стоят чуть поодаль):
— На нашей с Зеэвом свадьбе нас, по-моему, на стульях не носили, забыли, что ли.
— В самом деле? — спрашивает Сара.
— Вроде бы так. Просто упустили из вида.
Сара смотрит на разгорячившуюся толпу друзей Джона и Мириам, парней в темных костюмах, сомкнувшихся вокруг Джона, девиц, кружевным кольцом обступивших Мириам. Совсем не такая свадьба была у них с Эдом. Когда они вошли в зал, гости встали из-за столов, приветствовали их аплодисментами. Затем начались танцы: фокстрот, ча-ча-ча, самба. Элегантная была свадьба, ничего не скажешь.
За ее спиной возникает Эд.
172
«Ты — радость моя» — популярная песня американского певца Стиви Уандера (р. 1950): «Ты радость моя/ И я всегда буду рядом с тобой/ Ты зеница моего ока/ И мое сердце навсегда отдано тебе».