Пулавская, Раковецкая, потом свернули вправо. У ворот часовые, и Ромбич обо всем забыл, остались только Томашув, Нарев! Едва он успел спуститься вниз, к нему кинулись сразу Лещинский Слизовский и двое незнакомых.
Слизовский оказался самым расторопным и оттащил его в темный угол:
— Очень плохо, — прошептал он, — под Остроленкой до трехсот танков, еще столько же под Рожаном…
— Не может быть! — вырвалось у Ромбича; он не успел расспросить о подробностях, потому что один из незнакомцев всунул ему конверт, тяжелый и твердый из-за множества сургучных печатей.
— От министра Бурды, очень срочно, распишитесь, пожалуйста!
Лещинский сказал ему на ухо:
— Маршал беспокоится, тринадцатая дивизия…
Ромбич растолкал всех; Слизовский бежал за ним еще несколько шагов и шептал:
— На Буг — раз, эвакуация — два, очень плохо…
18
— Вздор, вздор! — кричал Бурда и колотил кулаком по столу. — Ромбич с ума спятил! Ведь это означает конец Варшавы! Учреждения, фабрики, водопровод, электричество — все замрет! Как можно предлагать что-либо подобное… Вы, наверно, напутали!
— Но, пан министр, — Хасько был бледен, пальцы у него дрожали, он ронял бумажки, нагибался, поднимал их, — полковник лично… положение критическое, Варшаву в любой момент могут отрезать с востока…
Надо спасать призывников… для воссоздания резервов…
— Вздор! — все больше горячился Бурда. — Такая мобилизация даст двести — триста тысяч человек. А сколько женщин пойдет за ними? Поток, наводнение! Запрудят все шоссе! Полнейший беспорядок! Дороги нельзя будет использовать для войска. А чем будет питаться эта саранча? Вздор!
Хасько наконец подобрал все бумажки, крик Бурды, видимо, его успокоил, теперь он стоял, слегка наклонив голову, и ждал.
— Вздор! — еще раз сказал Бурда и задумался; у него мелькнула мысль, что Ромбич не без причины пытается именно с ним согласовать этот вопрос. Провоцирует! Как тогда, с Пекарами! Чтобы потом раструбить: Бурда паникер! Ба, за такие делишки и пулю в лоб можно схлопотать!
Теперь успокоился и Бурда, довольный тем, что так быстро разгадал замысел Ромбича, вопросительно посмотрел на Хасько.
— У нас снова зарегистрировались трое старост, из Поморья…
— Крысы убегают! Посылайте всех к гражданскому комиссару! Пусть он им покажет! Дальше!
— Из Келецкого воеводства нет сведений, кроме Радома…
Карандаш, который держал Бурда, сломался. Он швырнул его в корзину.
— Где премьер?
— Поехал в Анин. Инспектирует бомбоубежища… в смысле снабжения водой…
Они смотрели друг другу в глаза. Лицо Хасько приобрело обычное невинное, беспечное выражение, а Бурда снова вышел из себя.
— Чего вы уставились? — крикнул он. — Что должно означать ангельское спокойствие в ваших глазках? Вам не нравится наш премьер?
— Да что вы, пан министр…
— Предупреждаю вас! Я знаю, что в ваших кругах болтают о премьере! Не потерплю! — Он бил кулаком по столу так, что перекатывались и дрожали карандаши, ножи для разрезания бумаги, пепельницы, все подсобные орудия государственного деятеля. — В военное время! Пораженчество! Саботаж! В Березу [67]! — Он с размаху рубанул ладонью, и фотография Пилсудского в темной кожаной рамке, с автографом, подскочила и упала плашмя.
Хасько словно ожидал такого финала; одним прыжком он очутился у стола, поднял фотографию, быстро догладил ее худыми пальцами и заботливо поставил на место. Он не уходил.
— Еще что? — уже только прошипел Бурда.
— Увы, пан министр, неприятное дело… Подрывные элементы, в рабочей милиции… в районе Воли, в Повисле…
— Почему допустили?
Хасько развел руками:
— Я говорил, что здесь милиция вообще не нужна. Потом уже ничего не поможет… пролезут в любую щель.
— Надо договориться с кем-нибудь из ППС. С кем-нибудь, у кого голова на плечах! Впрочем, я сам улажу! Все?
— Да вот коммунисты… Козеборский староста…
— Еще и Козеборы!
— Так точно… первого сентября… со всем персоналом…
— Ну и что же? Теперь таких много!
— Так точно. Но немцы… Немцы только…
Бурда начинал понимать. Устав от крика, он засопел, потом поджал губы и нахмурился:
— Что с заключенными?
— Вот именно, пан министр. Недоглядели…
— У нас доглядят!
— Так точно! Выломали ворота, ушли. А в городе устроили митинг, антигосударственный…