Да ладно, что из руки, про рожу не вспомнил… Ладно, дареному коню…
Он более благосклонно поглядел на заросшего обитателя Курпёв и Подляся[1]. Сигарета была без фильтра, так что ее нельзя было сунуть в рот не покрытой слюной стороной. Он нетерпеливо щелкнул претенциозной бензиновой зажигалкой, единственной памятки от коллеги, тоже из запаса, и жадно затянулся.
- Только, пан, оставь и мне покурить, это последняя, - напомнил мужик.
Местный, жалуясь и неся на версту перегаром, пошел вперед. Фронт, который недавно прокатился через эту местность, обычаев народа не изменил ни на йоту. Впрочем, из нескладных, перемежаемых ругательствами признаний следовало, что сюда забирались только патрули. Главный удар пошел в сторону, на Малкиню и Белосток.
Они добрались до ограды из распадающегося штакетника и заржавевшей колючей проволоки. Сумерки уже полностью вступили в свои права, и постройки с темными окнами выглядели вымершими.
Солдат тащился за крестьянином. Опускание ног в воду помогло не сильно; когда надел гамаши, стопы горели, как и прежде. Зато в перспективе имелся ночлег, если даже не в доме, то, по крайней мере, на сене в сарае. Возможно, даже кружка молока, а не только все время обещаемая водяра.
- Сучье… Сам же распутал, как до вас шел… - Мужик никак не мог справиться с не дающейся проволокой. – Или оно там, а не тут…
Наконец-то ржавая проволока сдалась. Впрочем, можно было и не распутывать; один виток висел достаточно низко над уровнем луга; его можно было легко и переступить.
- Парни рады будут: офицер, да еще и с ружьем…
- Когда до резервиста дошел смысл бормотания заросшего проводника, он остановился, словно вкопанный и рванул мужика за плечо.
- Эй, погоди! – Усталость куда-то ушла, вновь он был чутким и недоверчивым. – Какие еще парни?
- Наши! – В мутных глазах мелькнуло удивление. – Наши парни, армейские, наши… А я разве не говорил?
- Не говорили, добрый человек…
Резервист скрежетнул зубами, не скрывая злости.
Мужик же замер, раскрыв рот. Вообще-то, он и не был похож на особо сметливого, да и состояние постоянной напитки самогонкой, в котором он находился не менее нескольких десятков лет, не способствовало ориентации. Но даже он уловил гневную нотку в голосе капитана.
В беспокойно бегающих глазах блеснуло подозрение. Он смахнул с себя руку солдата.
- А что это, пан капитан? – медленно спросил он. – Что это вы так?
Резервист буркнул что-то под нос и обернулся. У него не было желания объяснять всего, что он сам видел и знал. В одиночку у него было больше шансов. Были уже такие, которые пробовали образовывать группы, рассчитывая на то, что будет легче добыть продовольствие и защититься.
Так это выглядело в теории.
На практике же было совершенно иначе. Если захватчики не обращали внимания на одиноких солдат, пускай даже в форме побежденной армии, то вот на небольшие группы – даже самые малые – рьяно охотились. В самом лучшем случае все заканчивалось за проволокой временных лагерей для военнопленных… Но бывало и хуже.
- Оно, может вы дезертир или еще чего… - мужик сочно харкнул.
Офицер запаса, несмотря на всю злость, только рассмеялся, совершенно сбив крестьянина с толку.
Дезертир, подумал запасной, глядя на мужика, который сдвинул на затылок берет с хвостиком и теперь сконфуженно чесал всклокоченные волосы. Вот интересно, откуда это здесь можно дезертировать, и, по возможности, куда.
- Потому как, пан капитан, знаете…
Уже лучше, снова я и "пан" и "капитан", - подумал военный.
- Оно, пан должен знать, разные здесь крутятся…
- Какие разные? – резко спросил запасной.
Мужик решительным жестом натянул берет на лоб.
- Ну да, разные… Дезертиры… И такие, вот оно…
Он понятия не имеет, с кем имеет дело, понял военный. Увидал форму и знаки отличия. И вот теперь не знает, а не вляпался ли он во что-то такое, из чего уже не выберется.
Краем глаза он отметил вспышку недоверчивого взгляда. Чтоб его…
- Послушайте-ка, хозяин, - начал солдат. – Я хочу всего лишь переночевать, завтра утром уйду. Сам я возвращаюсь домой, война закончилась…
Полной правдой это не было. Конечно, война закончилась. Вот только дома у него не было еще до того, как он отправился на эту войну. Сейчас же он лишь беспомощно покачал головой, так как ничего больше выдавить из себя не мог.
О чудо, это как раз и убедило недоверчивого селянина. Где-то в глубине замороченного самогоном разума блеснуло понимание. И даже что-то вроде сочувствия.
Заросший щетиной мужик уже знал, что перед ним стоит не дезертир или посланец скрывающейся в лесу банды мародеров. Снова он почесал голову, на сей раз сдвинув берет на ухо.
1
Подляское воеводство выдвинуто к северо-восточным границам страны и соседствует с двумя государствами – Беларусью (260 км) и Литвой (104 км). Разделено на 17 повятов, 39 городов, три города – Бялосток, Ломжа и Сувалки – на правах повята. Столица воеводства – Бялосток (около 300 тысяч жителей). Есть два объяснения происхождения слова "Подлясье": земли под лесами ( "las" ) либо под ляхами, то есть под поляками.
Курпы (kurpie - курпи, курпики, пушчаки (от puszcza (пуща, дремучий лес) – одна из субэтнических групп мазовшан. Мазовша́не (польск.