БАЙОН: К фетишизму могут относиться какие-нибудь ритуалы. Настолько строгие кодексы, что они остаются неизменными и...
С. ГЕНЗБУР: Тогда можно говорить о содомии и т. д. Если, конечно, есть желание о ней говорить. И о членах из латекса. О кодексах эрексов из латекса[170]...
БАЙОН: Черный ящик с гаджетами на ночном столике?
С. ГЕНЗБУР: А-а. Это принадлежало японскому сановнику. Это не «гаджеты». Это восьмой век.
БАЙОН: Это для удовольствия глаз или?..
С. ГЕНЗБУР: Я купил это из эстетической потребности. Все возвращается к этому. Там есть один курьезный предмет: яйцо с ртутью внутри, которое японки медленными движениями вставляли себе во влагалище, а ртуть тем временем ходила туда-сюда, туда и оттуда...
БАЙОН: Здорово. И яйцо принадлежало?..
С. ГЕНЗБУР: Император дарил такие яйца своим сановникам. Оно сделано из панциря черепахи, а в нем ртуть... Большая редкость. И бесценная.
БАЙОН: Бесценная — это сколько?
С. ГЕНЗБУР: Она стоит штук сто[171]. Для подобной фигни это много, зато красиво: черепаший панцирь и ртуть.
БАЙОН: А другие предметы? Ритуальные вещи?
С. ГЕНЗБУР: Слово «вещи» следует из словаря изъять. «Вещь» не существует.
БАЙОН: Хорошо. Тогда будем говорить о ритуалах.
С. ГЕНЗБУР: Так красивее.
БАЙОН: Откуда берутся твои ритуалы? Откуда к тебе приходит чувство порядка, когда каждый «предмет» на своем месте?
С. ГЕНЗБУР: Я думаю, это идет от инициации. К ритуальному существует три, нет, четыре подхода: приобщение к живописи, приобщение к архитектуре, приобщение к поэзии, приобщение к музыке. Есть еще одно... — у нас их уже четыре, — и еще, значит, одно... все спуталось, я сбился.
БАЙОН: Может, это своеобразная защита? Не служит ли тебе это неким экраном?
С. ГЕНЗБУР: Нет. Я бы сказал: гиперэстетская фиксация на культе бесполезности. Вот. Итак, организовать предметы в ритмике, которая меня приближает к золотому сечению, а золотое сечение — это женщина и совершенство. Это словно заболевание мозга. Серьезное. Достаточно серьезное, поскольку это обостренный поиск вне человеческого. Это чудовищно. Я бы сказал: тяжело переживаемая болезнь.
БАЙОН: Навязчивая идея?
С. ГЕНЗБУР: Нет. Это значит искать эту... вот именно эту ничейную зону, no man’s land, которая дает покой в строгости. Да, вот так: фашистская строгость, которая отбрасывает животное начало. Животное начало я не люблю. А потом, я и сам зверь и не могу не тыркаться.
БАЙОН: По поводу смерти: близость смерти или мысль о смерти — принимай, как тебе больше нравится, — оказывает ли это какое-нибудь влияние на твои половые инстинкты?
С. ГЕНЗБУР: На мои половые инстинкты? Один психолог сказал: «Женщина, которая не получает удовольствия, это женщина, которая боится смерти», — уже не помню, как его звали. Потому что оргазм, я, кстати, об этом говорю в «Love on the beat», момент оргазма — это электрическое завихрение, и многих девушек оно пугает. Что до меня, смерть и любовь?.. Нет. Думаю, что любовь — это вихрь, а смерть — стоп-кадр, и баста. Связи я не вижу. Нет, честно.
БАЙОН: Мир, который ты здесь себе создал, совершенно мрачный: черная гостиная, черная лестница, ведущая в твою черную спальню, черный туалет...
С. ГЕНЗБУР: Мрачный? Я сейчас все прерву. Это мир строгой неукоснительности.
БАЙОН: Хорошо, а все эти фотографии Мэрилин[172]?
С. ГЕНЗБУР: Это, это фиксация... но не эротическая. Это эстетическая фиксация. Ладно, дальше! Next!
БАЙОН: А как же Мэрилин в гробу?
С. ГЕНЗБУР: Мэрилин в морге? Холодильник, это жалкое зрелище...
БАЙОН: Не эротическое? Мертвые пальцы ног мертвой Мэрилин, как горошинки?
С. ГЕНЗБУР: Ну, может быть... Не знаю. Я не могу это анализировать. I don’t know... I don’t know[173]. У меня фиксация на эту девчонку — а она действительно девчонка, — потому что она умерла еще молодой, и когда я вижу, что остается от некоторых (я никого не назвал, я сказал «некоторых»!)... Ведь куда красивее, очевиднее рожа Кокрана[174] — стоп-кадр, озарение — Мэрилин или какой-нибудь другой съехавшей девчушки, чем то, во что превращаются перезрелые и скоропортящиеся тети и дяди. Порчусь, конечно, и я, хотя на самом деле я только улучшаюсь. Я улучшаюсь, а не порчусь, я, я, я...
172
Мэрилин Монро (Marilyn Monroe, наст. имя Норма Бейкер; 1926–1962), культовая американская киноактриса, архетип игривой и сексуальной блондинки.
174
Эдди Кокран (Eddi Cochran, 1938–1960), американский певец в жанре рок-н-ролла и рокабилли, гитарист, в середине 60-х предвосхитивший то, что позднее стало панк-роком, и оказавший влияние на такие группы, как Who и Blue Cheer. Разбился насмерть во время дорожной аварии.