С. ГЕНЗБУР: Да, но это не сажание на кол. Это «Себастьян».
БАЙОН: Ага, как же. А твои фотографии — зарубленный японец, обезглавленные и ободранные китайцы, еще живая отрубленная голова... причем все недавние и совсем не в духе святого Себастьяна...
С. ГЕНЗБУР: Точно. Это Гюисманс.
БАЙОН: Ты хочешь сказать, Батай[192].
С. ГЕНЗБУР: Нет, нет. «Сад пыток». Как его... черт!.. Рембо...
БАЙОН: Мирбо.
С. ГЕНЗБУР: Октав Мирбо, правильно. Ах да, это великолепно. Но великолепно своей абстрагированностью. В действительности же это невозможно.
БАЙОН: Так ты сознаешься?
С. ГЕНЗБУР: Да.
БАЙОН: А Elephant Man[193], а фотографии, ты все же на них смотришь?
С. ГЕНЗБУР: У меня, конечно же, есть кассета Elephant Man. Это прекрасно. Прекрасно!
БАЙОН: Да кто говорит о фильме? Фотографии реально существующих людей. Elephant Man — это был пример, живое чудовище, от которого несло гноем и...
С. ГЕНЗБУР: Ты думаешь, я не смотрел?! Есть кое-что лучше. У меня есть кассета «Johnny got his gun».
БАЙОН: А-а.
С. ГЕНЗБУР: Дамский минет!
БАЙОН: Ах да. Я как раз собирался сказать: то, что не очень сексуально...
С. ГЕНЗБУР: Великолепная сексуальность!
БАЙОН: Минет для целой оравы...
С. ГЕНЗБУР: Он показывает глазами: «Да, да!» Это самый великий минет... И вместе с тем человечность, доброта. Это потрясающий минет.
БАЙОН: Вернемся к вещам серьезным. Болезни?
С. ГЕНЗБУР: Болезни? Что имеется в виду? Мандавошки? Мандавошки на ресницах?
БАЙОН: На лицах, на ресницах, об этом мы поговорим потом, если тебе так уж хочется, а сейчас скажи-ка вот что: лихорадка, больница, термометры, халаты медсестер, не знаю, что еще, — все это имеет место в твоем... музее?
С. ГЕНЗБУР: Думаю, белый халат так же эротичен, как и черный чулок, если девчонка красива. А медсестры... все они бляди и думают только о том, как бы какого-нибудь студентика подцепить.
БАЙОН: ???
С. ГЕНЗБУР: Особенно когда дежурят ночью... Но красивая сексапильная сестричка очень возбуждает. Хотя... Когда у меня случился сердечный приступ, я не хотел показывать свой конец. И когда надо было менять постельное белье, я обматывался полотенцем. Они очень удивлялись, тупицы; нет, эксгибиционизм — это разврат!
БАЙОН: Ладно, так как же с болезнями?
С. ГЕНЗБУР: С венерическими? Сколько шлюх я перепробовал, и у меня никогда ничего не было. Зато в армии я подхватил мандавошек, как и всякий нормальный солдат, отправляющийся на военную службу. Что я еще подхватывал?
БАЙОН: Герпес? Хламидии? Петушиные гребни?
С. ГЕНЗБУР: No way. Чем я мог заразиться еще?
БАЙОН: СПИДом?
С. ГЕНЗБУР: Нет, СПИД был позднее. Потому что это знак...
Дали и маленькая фотография
БАЙОН: Ты сексуально не озабочен (показывая на гостиную)? Рекуррентные эротические сны?
С. ГЕНЗБУР: А у меня их нет. Не могу себе даже представить, что у меня эротические сны; ведь все мои эротические мечты сбываются.
БАЙОН: Но все же... Зверь (безделушка, о которой шла речь до этого: одна жаба на другой), одно животное, которое фыркает перед...
С. ГЕНЗБУР: ...перед другим животным? Животное начало? Нет.
БАЙОН: А лесбиянки (еще безделушка: одна женщина на другой)! У тебя?..
С. ГЕНЗБУР: Присоски.
БАЙОН: Да. Это тебя возбуждает? Или ты считаешь, что это мерзкая придурь?
С. ГЕНЗБУР: Сосучки, если все удачно, то это очень эстетично. И трогательно. Но когда это нехорошо, когда они начинают наигрывать — тогда это паскудно. Я предпочитаю педрил. Но это может быть и прекрасно: две девчонки из одних изгибов — ведь мы, у нас... — две подружки, это может быть действительно очень красиво.
У меня была фотография. Которую я стащил у Жоржа Юне[194]. У того самого, которого Андре Бретон[195] измордовал. Жорж Юне поначалу входил в их группу. У него были прелестные сюрреалистические предметы, гиперэротические. В том числе маленькая фотография двух маленьких девочек. Девочкам не было и двенадцати, лет по восемь. И они друг друга вылизывали. Прекрасная фотография, маленькая такая. Итак, Бретон набил рожу этому Жоржу Юне позднее, а потом, в любом случае они умерли оба, и оба были правы.
Так вот, у Жоржа Юне я стащил еще и ключи от квартиры Сальвадора Дали. В которой я целую неделю туркал свою подружку, которая была дочерью N. В окружении картин Миро[196], Клее[197], Дали...
БАЙОН: Тайком?
192
Жорж Батай (Georges Bataille, 1897–1962), французский писатель, чье творчество раскрывает механизмы эротики и навязчивый характер смерти, автор философских работ и художественной прозы («Внутренний опыт», «Проклятая часть»).
194
Жорж Юне (Georges Hugnet, 1906–1974), поэт, журналист, художник, издатель, принимал участие в движении дада, затем примкнул к сюрреализму в 1932 году, а в 1939-м был исключен Бретоном за то, что не выступил против исключенного ранее Элюара.
195
Андре Бретон (André Breton, 1896–1966), французский писатель, один из основателей, глава, непримиримый идеолог и ревностный проповедник сюрреализма, который он иллюстрировал своими художественными и публицистическими произведениями: «Манифесты сюрреализма» (1924–1930), «Надя» (1928), «Безумная любовь» (1937).
196
Хуан Миро (Joan Miro, 1893–1983), испанский художник и скульптор, экспериментатор автоматического письма в живописи, автор свободных по духу и ироничных абстрактных работ.
197
Пауль Клее (Paul Klee, 1879–1940), швейцарский художник и теоретик, участник выставок «Голубого всадника», преподаватель в Баухаусе, автор работ, сочетавших абстракцию и сюрреализм и постоянно синтезирующих новые формы.