Главное же, окончательно рушились надежды на золото, а оно-то ведь и было главной притягательной силой для колонистов. В начале девяностых стало ясно, что золота очень мало в стране шонов, теперь — что не лучше положение и на землях ндебелов. В 1894-м по поручению Родса страну объездил Джон Хеммонд. Он пользовался тогда славой чуть ли не лучшего в мире специалиста по золоту — и по технике добычи, и по обнаружению месторождений. Если у Родса и оставались еще какие-то иллюзии, то Хеммонд развеял их. Золота было мало.
Так что приходилось еще больше делать упор на развитие фермерского хозяйства, а значит, и на тем большее ограбление африканцев.
Развитие страны в понимании Родса было тесно связано с ограблением африканцев. Родсу, как и многим европейцам того времени, это казалось так естественно! Земельные угодья Родезии Привилегированная компания считала своей собственностью. Отчуждение земли шло так стремительно, что, когда ндебелы, отступавшие на север в конце войны 1893 года, стали возвращаться, многие их земли были уже отданы европейцам.
Родс решил согнать большинство африканцев в резерваты. Для этого была создана Земельная комиссия, в своем докладе[153] она предложила выделить для ндебелов и «их бывших рабов» (то есть шонов, живших в области расселения ндебелов) два резервата общей площадью десять с половиной тысяч квадратных километров. Африканцам оставляли мало земель, к тому же худших. Комиссия работала в такой спешке, что один из резерватов даже не осмотрела.
Для шонов же вообще не выделялось никаких территорий с фиксированными границами. Привилегированная компания считала себя вправе продать колонистам любой участок в любом районе. Поселения шонов могли оставаться на проданных землях только с согласия новых хозяев, а те соглашались лишь при условии, что вожди и старейшины выделят им рабочую силу.
А какой пагубной для африканцев была массовая реквизиция скота! Привилегированная компания считала его своим трофеем. В начале 1896 года у ндебелов осталось лишь сорок тысяч голов скота, в шесть раз меньше, чем до войны 1893-го.
Вскоре после окончания военных действий, в начале 1894-го, Джемсон, как главный администратор, собрал индун и объявил, что их соплеменникам придется работать на рудниках и фермах.
Как заставить работать? Способов было несколько. Во-первых, вводился налог. Налог с хижины. С точки зрения европейцев, он был невелик. Но где африканцу взять деньги? Надо идти работать к белым. Правда, введение налога оказалось делом сложным — надо было провести перепись населения. К началу восстания это еще не было завершено.
Во-вторых, создание резерватов неизбежно приводило к появлению наемной рабочей силы. В резерватах земли меньше, сама она хуже, прокормиться труднее. Значит — идти на заработки. Но и тут необходимо было время, чтобы весь этот механизм полностью пришел в действие.
Третий путь был естественнее и не требовал особых административных мер. Африканцы видели товары европейской выделки — топоры, ножи, мотыги. Оценивали их преимущества и хотели их получить. Для этого нужны деньги, а значит, работа на белых. Но и этот путь был не быстрым.
И компания хваталась за самое простое и, казалось бы, эффективное — прямое принуждение. Комиссары по делам туземцев приказывали вождям, индунам и старейшинам посылать молодежь в рудники и на другие тяжелые работы на два-три месяца в году. А поскольку эти приказы выполнялись крайне неохотно и вождями, и рядовыми общинниками, для набора рабочих отправлялись полицейские отряды.
Не пренебрегла администрация Родса и телесными наказаниями. Один из очевидцев, англичанин Томсон, писал об африканцах: «Достаточно было любому из этих парней сказать по-английски „двадцать пять“, чтобы вызвать на его лице грустную усмешку, — они прекрасно понимают, что это означает». Дело в том, что именно 25 ударов плетью считались обычным наказанием.
Британское правительство отнюдь не противилось этим порядкам. Чемберлен, выступая в палате общин,[154] совершенно недвусмысленно оправдал их и одобрил:
— Когда, обращаясь к дикому народу, который прежде находил себе главное занятие в войне, приходится говорить: «Воевать вы больше не будете, война между племенами запрещена», то надо сразу рекомендовать ему, как же теперь добывать средства к существованию. И тогда приходится указать ему на обычный способ заработка: работу «в поте лица своего». Я сомневаюсь, однако, чтобы с подобным племенем вам удалось добиться чего-нибудь одними проповедями. Думаю, что тут не обойтись без дополнительного воздействия — или принудительного стимула, или даже некоторого насилия — ведь речь идет о том, чтобы обеспечить успех дела, полезного для всего человечества, для цивилизации.
153
Report of the Land Commission of 1894 and Correspondence Relating Thereto (C-8130). London, 1896.