Рассуждения о расовом превосходстве были Вильгельму близки. С его именем оказалась тогда тесно связана идея о «желтой опасности», хотя ее по-разному высказывали и другие политики, идеологи и философы тогдашней Европы.
Вильгельм еще в 1895 году поручил немецкому художнику Г. Кнакфуссу нарисовать по своему наброску аллегорическую картину. Она должна была, как говорил кайзер, призвать к объединению Европы для отпора «желтой опасности», для защиты христианства от наступления буддизма, язычества и варварства. На картине в женских образах представлены Германия, Франция, Россия, Австрия, Англия и Италия. Они взирают на полыхающий горизонт, откуда надвигается, лежа на драконе, громадный Будда, ужасающий своим спокойно-бесстрастным видом. Даже несколько десятилетий спустя видный американский историк писал: «Картина была настолько зловещей, что заставляла задуматься даже самых невозмутимых».[174]
Идея о «желтой опасности» понадобилась Вильгельму для оправдания захватов в Китае. Была и другая конкретная цель. Не случайно, сделав несколько экземпляров картины, он первый же из них послал Николаю II. Как Родс хотел занять кайзера Ближним Востоком, так кайзер царя — Дальним. Но идея о противостоянии рас и сама по себе была присуща Вильгельму не меньше, чем Родсу. Кстати, Родс не раз говорил, что в свою Родезию он никогда не пустит иммигрантов из Китая.
И все-таки этого было бы, конечно, мало для блестящего приема, оказанного Родсу в Берлине, и уж тем более для нейтрализации Германии в надвигавшейся англо-бурской схватке.
Подоплека была в заметной перемене политики Германии.
Конечно, Берлин не перестал считать Южную Африку лакомым куском. В середине 1899-го немецкий капитал там достиг девятисот миллионов марок. В южно-африканском горном деле были и деньги Дармштадтского банка, вкладчиком которого состоял сам кайзер.
Но германское правительство все яснее понимало, что без крупного флота участие в серьезных конфликтах далеко за океаном невозможно и что вообще сохранять и тем более укреплять влияние в таких далеких краях, как Южная Африка, можно только не вступая в открытый конфликт с Англией. В 1896-м году телеграмма Вильгельма Крюгеру с намеком на возможность военной поддержки буров была авантюрой.
Теперь, через три года, кайзер не хотел такой авантюры. И когда в одном из посланий российского министра С. Ю. Витте он усмотрел предложение несколько ужесточить политику по отношению к Англии, то написал: «Теперь, когда Англия мобилизована, готова, вооружена для борьбы и стала сильнее, чем когда бы то ни было, он хочет организовать антианглийскую лигу… Слишком поздно, сударь! Теперь я уже не хочу!»[175] Написал это меньше чем за три месяца до встречи с Родсом.
И главное, к тому времени все больше вызревали планы немецкой экспансии на Ближнем Востоке. Только что, в конце 1898-го, Вильгельм посетил Стамбул и Иерусалим. А в Дамаске побывал на могиле Саладина и объявил себя, как это делали многие политики до и после него, лучшим другом мусульман: «…триста миллионов мусульман во всем мире… могут быть уверены, что император всегда будет их другом».[176]
Потому-то глаза кайзера и заблестели, когда Родс сказал ему, что будущее Германии — это Месопотамия, Евфрат и Тигр, и Багдад, город калифов. Вильгельм понимал, что ему предлагается сделка. Согласись он не мешать плану телеграфа и железной дороги Кейптаун — Каир, и англичане не станут особенно мешать его плану железной дороги Берлин — Багдад. И дадут Германии закрепиться на архипелаге Самоа в Тихом океане.
Имел ли Родс полномочия на совершение такой сделки? Верительных грамот у него не было, но немцы их и не требовали. Среди группировок британского капитала, связанных с колониальной политикой, — условно их можно назвать южноафриканской, ближневосточной и китайской — влияние южноафриканской тогда заметно преобладало.[177] На стороне Родса был и лорд Ротшильд, король лондонского Сити, и Чемберлен, влиятельнейший из министров.
Но дело не только в южноафриканской группировке капитала. Как бы влиятельна она ни была, важнее то, что роль трансваальского золота для финансового положения Англии становилась все значительнее. Благодаря этому золоту уже не повторялся острый денежный кризис, поразивший Великобританию в 1890-м. Тогда, перед лицом финансовой катастрофы, Английский банк вынужден был идти на крайнюю меру — просить заем у Французского банка. Благодаря же трансваальским рудникам запас золота в Англии в первой половине девяностых годов возрос почти в два раза.
177
См.