Во время обеда Лобенгула обратил внимание на медальон, висевший на шее у Мора, — это был портрет его матери. Лобенгула попросил показать ему портрет. Заметив фамильное сходство и узнав, что мать Мора умерла, сказал:
— Да, да, белые счастливы; ваше искусство так велико, что вы видите даже тех, которые давно уже не существуют; сердца ваши не имеют надобности страдать.
Приводя эти слова, Мор замечает от себя: «Дитя нашей цивилизации, конечно, не могло бы выразиться с большим тактом».
Многое изумляло Мора. И то, например, что «матебеле никогда не дает застигнуть себя врасплох», и то, «как хорошо туземцы знают все, что происходит у них в стране».
С впечатлениями Мора познакомились больше ста лет назад и российские читатели. Издатель русского перевода И. В. Алферьев был уверен, что книга вызовет интерес. В предисловии он написал: «На издание русского перевода с тем же изяществом и роскошью, как это сделано за границей, я не жалел никаких расходов. Могу даже засвидетельствовать, что рисунки, находящиеся в сочинении Мора, напечатаны у нас лучше, чем за границей».[40] И перевели эту книгу на русский язык молниеносно: предисловие к немецкому изданию подписано автором в Бремене в марте 1875 года, а на русском переводе отметка «дозволено цензурою» датирована 3 ноября того же года. Всего шесть-семь месяцев!
…В 1870-м Лобенгула утвердился в качестве инкоси — верховного правителя. Ндебельские посланцы разыскивали Нкулумане повсюду, даже далеко за пределами междуречья, но так и не нашли его. Должно быть, он, как и предполагалось раньше, был убит еще в детстве из-за каких-то раздоров в верхах ндебельского общества.
Придя к власти, Лобенгула, можно это снова подчеркнуть, не сразу стал подозрительным к европейцам. Сначала даже разрешил нескольким людям искать золото в недрах его страны — как они говорили, дал им «концессии».
Он стремился лишь упорядочить отношения с европейцами, поставить их под свой контроль. Известно «Объявление Лобенгулы охотникам и торговцам». В нем говорилось: «Все путешественники, охотники или торговцы, желающие попасть в страну матебеле, должны идти по главной дороге, идущей из Ба Мангвато к сторожевому охранению Маньями, где они обязаны сообщить о себе обычным порядком и получить позволение идти к месту пребывания короля и просить об отдельном разрешении для каждого. За право охоты в районах к югу и западу от реки Шашани будет взиматься одно ружье стоимостью в пятнадцать британских фунтов стерлингов, мешок пороха и ящик капсюлей. Занятие какой-либо местности или постройка домов допускается лишь по специальному королевскому разрешению…»[41]
Подобные документы распространялись от имени Лобенгулы. На них была его печать с изображением слона. Сам он грамоте обучен не был. С его слов или под его диктовку документы эти составлялись европейцами, жившими в его главном поселке; другие европейцы называли их даже «секретарями» Лобенгулы.
Переводя его слова и пытаясь выразить их в европейских понятиях, они могли невольно искажать их смысл. Были, конечно, и попытки сознательных искажений. Правда, Лобенгула против этого боролся. Поручив одному европейцу перевести и записать свои слова, он потом мог вызвать другого и, показав ему бумагу, спросить, что же там написано. С помощью такой проверки он пытался контролировать белых людей.
Но потом отношение Лобенгулы к европейцам изменилось.
Английский капитан Паттерсон, побывав у Лобенгулы в 1878 году, писал о нем: «Будучи молодым человеком, да и какое-то время потом, даже уже став королем, он был тесно связан с белыми людьми и даже привык носить их одежду. Он построил себе каменный дом, приглашал их в свою страну, обеспечивал им безопасность. Но затем с ним произошла перемена. Вернувшись к гардеробу из нескольких лоскутов обезьяньей шкуры, он, по-видимому, возвращается и к аналогичной манере мышления, отвергает все новшества, ограничивает торговлю, отказывает миссионерам в поддержке и не защищает белых людей от нападок и оскорблений».[42]
— Что вы думаете о миссионерах и их вере? — спросил как-то Лобенгулу англичанин Уолтер Керр.
— Я полагаю, что она истинна, — ответил тот. Однако тут же добавил: — Но ведь им и платят, чтобы они так говорили.
Керр отмечает: «Я понял, что Лобенгула мало симпатизировал усилиям миссионеров». И констатирует, что за четверть века миссионерской деятельности ни одного обращенного в христианство в стране Лобенгулы не оказалось.
40
41
The Northern Goldfields Diaries of Thomas Baines. Ed. by I. P. R. Wallis, vol. III. London, 1946, p. 805.
42