И, конечно, огромное спасибо городам, в которых мы жили и живем, и их жителям. Своим вдохновением мы во многом обязаны вам.
Оксана Запорожец, Екатерина Лапина-Кратасюк
Сетевой/цифровой/умный город: фасады и задворки
Мы назвали нашу книгу «Сети города», хотя в качестве рабочих названий рассматривали «цифровой», «умный» и даже «полуцифровой» и «безумный» город. Основными претендентами на обложку были «умный» и «цифровой город», ведь они часто встречались в дискуссиях, которые мы анализируем, и текстах авторов этой книги. Более того, именно история конкуренции этих двух терминов позволяет понять непростые отношения города и (цифровых) технологий, которым и посвящена эта книга. И все же наш выбор названия – не случайность и не ошибка. Вдохновившись примером Ли Рейни и Барри Веллмана, монография которых «Связанные сетью…» открывается предложением «Пока мы писали нашу книгу, мы развлекались, придумывая название»[1], мы решили показать, как происходил выбор заглавия нашей книги.
За последнее десятилетие термин «умный город» оказался слишком растиражированным, причем не только в академических источниках, но и в маркетинговых текстах и популярной культуре. Еще более специфическая ситуация складывается с термином «цифровой город»: из‐за моды на городские мобильные сервисы и приложения словосочетание «цифровой город» проникло в названия множества городских служб и коммерческих фирм. Например, наряду с сервисом «Цифровой город», создающим 3D-модели городов и панорамную съемку улиц[2], существуют телекоммуникационная компания «Цифровой город»[3], компания «Цифровой город», занимающаяся маркировкой товаров[4], и множество других одноименных компаний и сервисов: от образовательных инициатив до предприятий розничной торговли.
Но проблема не только в том, что из‐за частого использования в разных сферах деятельности понятия «умный город» и «цифровой город» слишком глубоко проникли в обыденную речь и поэтому их значения оказались размытыми в повседневном употреблении. В конце концов, одной из задач нашей книги является именно прояснение значения этих терминов. Причина, по которой ни одно из этих понятий не попало в название, в том, что слишком частое их употребление не только не сбалансировало, но наоборот, закрепило в повседневной речи техноцентрическую семантику этих словосочетаний. «Большие данные» нельзя определять просто как «много данных», так как уникальные процессы производства знания в цифровую эпоху при этом частично игнорируются. Подобно этому «умный» или «цифровой город» нельзя описывать (как это часто делается в документах городских администраций и рекламных текстах) просто как совокупность ресурсов и датчиков, так как в этом случае игнорируются результаты последнего десятилетия академических дискуссий и разработок. Между тем в этих дискуссиях обсуждались необходимость смещения фокуса с «умного города» на «умных горожан», важность изучения человеческих ошибок и открытий в области цифровых расширений города, а также многочисленные свидетельства того, как идеально спроектированные умные города остаются почти необитаемыми, а горожане в самых разных регионах мира научились перенастраивать технологии для решения своих локальных проблем, в обход логики централизованного и основанного на данных управления городом.
Тогда почему бы не назвать нашу книгу «гибридный город»[5], используя другой популярный термин, которым принято обозначать тесную переплетенность, буквально прорастание друг в друга, онлайн- и офлайн-взаимодействий под влиянием низовых инициатив? Проблема в том, что понятие «гибридный город» не дает четкого обозначения нового состояния городской жизни, не идентифицирует его специфики; оно лишь констатирует «смешение» технологий, пространств и человеческих поступков в духе «все сложно». Кроме того, мы сомневаемся в самом факте плотного сращивания онлайн- и офлайн-взаимодействий в современных городах. Многочисленные примеры показывают, что полной гибридизации не происходит, онлайн и офлайн не сливаются, а существуют в сложных режимах переключений (о чем свидетельствуют программы «цифровых детоксов», практики управления онлайн-присутствием и т. д.), которые игнорируются в идее «гибридного города». И наконец, понятие «гибридный город», как и его производная «мобильный город»[6], не подразумевает изучения проблемы властных отношений в городе, которая важна для многих авторов нашей книги. Исследования, объединенные понятиями «гибридный» и/или «мобильный город», начинались как изучение пространственных игровых практик и использования горожанами мобильных приложений, то есть «горизонтальных коммуникаций», которые в академической литературе часто описываются как основанные на принципах равноправия. Сейчас эти исследования охватывают более широкий спектр повседневных практик, но вопрос о власти по-прежнему либо вытесняется на периферию исследования, либо полностью игнорируется.
1