«И яко же приближися князь къ граду Пскову, игумени же и попове и весь народ сретоша и пред градомъ съ кресты, подающее хвалу Богови и славу господину князю Александру, поюще песнь: «Пособивый, Господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружиемь крестным и свободи градъ Псков от иноязычникъ рукою Александровою»»[1176].
Особый акцент автор ЖАН делает на освобождении Пскова, который немцы «зашли мечем». Это еще раз указывает на главную цель кампании 1242 г. — возврат Пскова и закрепление западных границ. Александр Ярославич восстановил свой сюзеренитет над Псковом — поздние псковские летописи даже вкладывают в его уста грозное указание потомкам:
«аще кто и напоследи моих племенникъ прибежить кто в печали или так приедет к вамъ пожити, а не приимете, ни почьстете его акы князя, то будете окаанни и наречетася вторая Жидова, распеншеи Христа»[1177].
Это очевидная переделка из текста ЖАН, но она примечательна для трактовки отношения потомков к произошедшему. Суздальский князь выступал фактически завоевателем — нигде не упоминаются права его отца. Более того, он завоевал город не для всего племени Рюриковичей или даже Всеволодовичей, а именно для своих потомков.
Одновременно Александр Ярославич произвел в Пскове судебную реформу. Вероятно, вторжение орденских фогтов привело к девальвации традиционного права, потребовались его восстановление и закрепление. Во вступлении к Псковской судной грамоте упоминается «великого князя Александрова грамота», которая выступает предшественником документа. Исследователи считают, что «Александрова грамота» была дана Александром Ярославичем псковичам уже вскоре после 1242 г., и это свидетельствует о стремлении закрепить суздальский сюзеренитет над городом[1178].
С регулированием псковской судебно-правовой системы связано и участие Александра Ярославича в составлении грамоты рожитцким смердам, где князь упомянут совместно с посадником Твердилой[1179]. Твердила здесь — это, очевидно, псковский посадник, хотя исследователи предпочитают не сопоставлять его с посадником Твердилой Иванковичем, упоминаемым в 1240 г. в качестве сторонника немцев[1180]. С другой стороны, если бы речь шла о совместных действиях Александра Ярославича с Твердилой Иванковичем, то мы бы имели важное свидетельство фронтального изменения отношения псковской общины к немцам в период их правления в 1240–1242 гг.
После 1242 г. Псков не получил собственного князя и, вероятно, находился в зоне непосредственного контроля новгородского правителя. При этом в последующее десятилетие мы не фиксируем каких-либо сепаратистских тенденций в Пскове — и это в условиях нараставшего со второй половины 1240-х гг. давления с Запада. В 1253 г. немцы опять попробуют захватить город, но на этот раз получат однозначный отпор, причем к конфликту немедленно подключится и новгородская рать. Позднее община будет еще самостоятельнее, но в прямую конфронтацию со своим сюзереном она никогда вступать не будет. Чуть ли не каждый оппозиционный Александру Ярославичу правитель будет пытаться укрыться в Пскове (Ярослав Ярославич в 1252 г.; Василий Александрович в 1257 г.), но дело ни разу не дойдет до войны.
Лихолетье 1230-х, затянувшиеся на начало 1240-х гг., закончилось. После 1242 г. археологи фиксируют активизацию строительной активности в Пскове — обновляются дома, строятся новые, обустраивается посад[1181]. Выравнивается экономическое положение горожан, оживляется торговля. Под властью Александра Невского стабилизируется внешне- и внутриполитическое положение Пскова.
В том же 1242 г. немецкие участники конфликта — вероятно, Дерптский епископ Герман и орденский вице-магистр Андреас фон Вельвен — прислали к Александру Ярославичу послов для заключения мира. Речь шла о возвращении к status quo на начало 1240 г. и к границам 1224 года. Кроме Пскова немцы отказывались от претензий на Водскую землю и Полужье, а псковичам возвращали права на латгальскую дань. Был также произведен обмен пленными:
«Того же лета Немци прислаша с поклономь: «везъ князя что есмы зашли Водь, Лугу, Пльсковъ, Лотыголу мечемь, того ся всего отступаемъ; а что есмы изъимали мужии вашихъ, а теми ся розменимъ: мы ваши пустимъ, а вы наши пустите»; и таль пльсковьскую пустиша и умиришася»[1182].
Может показаться, что сокрушительный разгром немцев в Ледовом побоище мог позволить Александру большее — не только вернуть завоеванное, но приобрести нечто новое. Однако известные источники указывают на то, что современники считали достигнутое большим успехом. Ничто не указывает на некие дополнительные претензии русской стороны. Были разрешены важнейшие проблемы региона: Псков почти два года находился под контролем иноземцев и иноверцев; была сорвана посевная в 1241 г. и поставлено под угрозу продовольственное снабжение волости; на сухопутных путях было неспокойно, существовали постоянные трудности при торговом обмене; сама нестабильность обстановки в Восточной Прибалтике была невыгодна участникам рынка. Все это Александр сумел блистательно исправить. Для похода вглубь Ливонии тогда у Руси не было ни сил, ни средств.
1177
П2Л, 21. Почти так же: П1Л, 13; ПЗЛ, 88. Речь идет о переделке текста ЖАН. Ср.: ЖАН, 2000. С. 364.
1178
Черепнин, Яковлев, 1940. С. 237, 255–256; Черепнин, 1948. С. 436–442; Алексеев, 1997. С. 127–130; Валеров, 2004. С. 175–176.