Я насторожено обернулся. Принюхался. Посторонних звуков вроде бы нет. Даже перевертыш и тот умолк, давая свободу неугомонным соловьям. Взглянул на табло. Пусто. Абсолютный ноль. Экран выдал тоскливое троеточие и погас.
— Так и должно быть? — удивилась ученица.
— Хотел бы сказать «да», но не могу. — Я еще раз перепроверил, дошла ли информация до моего хранилища. Никаких сбоев. Стало быть, дело не в технике.
— Но как такое возможно?
— Мэтры не выходят на связь только в одном случае, — хмуро ответил я, — если их жизнь подверглась смертельной опасности. Или же наш осведомитель уже сыграл в кривой ящик. Второе, конечно, маловероятно. Но такой возможности исключать нельзя.
Ученица нахмурилась и отошла в сторону.
— И что же нам теперь делать? Устав перегринов строго-настрого запрещает производить личные контакты с осведомителями.
— Придется немного отступить от правил. Думаю, узнать причину разрыва связи гораздо важнее, чем соблюсти какой-то бюрократический пунктик.
Племянница согласилась. В ее возрасте здравый смысл всегда уступал место приключениям. Я же считал эту небольшую прогулку по чужой планете хорошей тренировкой, в особенности, когда речь идет о молодом сотруднике научного конферата. К здешнему средневековью нужно привыкать резко и безоговорочно, словно кидаешься в омут с головой. Иначе начнешь бояться собственной тени и не сможешь избавиться от этой фобии никогда.
— Получается, меняем маршрут? — предположила Нера.
— Немного срежем путь. Доберемся до Плимута, а там посмотрим, что к чему, — оставив короткое сообщение на экране, согласился я.
Город, укрывшись в широкой лощине, встретил нас мрачным промозглым ветром. Стражник на мосту привычно потребовал выданную представителями синода подорожную, подтверждающую, что мы прошли обряд Признания и не являемся слугам мрака. Изучив внимательно документ, пропустил внутрь. Впрочем, он мог не утруждать себя такой формальностью, карабин за моей спиной снимал все вопросы разом. По местным поверьям перегрины являлись нейтральной силой, и убивали нечисть скорее вынуждено, чем по приказу черноколпачных[1]. С другой стороны, окружавшая наш орден пелена таинственности, порой рождала такие немыслимые поверья, что я бы нисколько не удивился, если бы нас не подпустили даже на порог. Страх правилам не помеха. Проще отгородиться стеной не понимания, чем подвергнуть себя опасности.
Мы добрались до постоялого двора. Я кинул мальцу, дежурившему у коновязи, монету и покосился на Неру. Быт Одичалой планеты до отвращения примитивен и многих молодых перегринов, привыкших к комфорту, это сильно сбивает с толку. Поэтому я с неким волнением следил за Нерой, которая, если честно, уже валились с ног и любое неудобство могло вызвать в ней довольно бурную реакцию.
Изнутри заведение совершенно не оправдывало свое унылое название «Дремлющий путник». Посетители орали во все горло, распевали похабные песни, танцевали на круглых столах — в общем, веселились как могли. Я быстро огляделся. Все гости на одно лицо: голубоглазые, длинные темные волосы, а у тех что постарше — клиновидные бородки. Понятно, купцы из северного предгорья Лейпца. Удачно поторговали в столице и теперь, на радостях, решили немного гульнуть. А что так шумно, так и это вполне объяснимо: хоть до родных стен не так далеко, но оставшийся переход самый сложный. Дорога через Кряжистую пустошь еще никому легко не давалась. Только Обронившие разум преодолевают ее без труда, а вот все остальные осветят себя символом веры, а все одно — десять раз подумают, прежде чем вступить на проклятый тракт. Нехорошее это место. И ведь не обойдешь никак. Справа Колючая чаща, а слева тянутся Льняные болота. Так что, пусть пьют, такая смелость тоже сгодится.
Мы с Нерой протиснулись в дальнюю часть зала и устроились в самом тихом месте — между выходом на задний двор и кухонной пристройкой. Запах здесь, конечно, еще тот. Понамешано всего, аж в нос бьет. А все лучше, чем среди нарезавшихся северян.
— Чего изволите? — услужливо поинтересовалась дородная женщина в грязном фартуке. К полуночи она едва стояла на ногах от усталости, но постояльцы есть постояльцы, их как местных попрошаек на улицу не вышвырнешь. Мы ведь не только за ужин, а и за комнату щедрой монетой отблагодарим.
— Х-м-м, а что у вас есть вкусненького? — поинтересовалась Нера.
— Вкусненького? — удивилась женщина.
— Ну да, что-нибудь сладкое, например, безе…
— Нера, — остановил я забывшуюся племянницу. — Помолчи, я лучше сам. Принесите нам два луковых супа, парочку эля и сыр.