Некоторое время они посидели вместе – Шагги смотрел на Клайд, а Линн пересказывала матери ту мыльную оперу, которую день за днем разыгрывали ее братья. Несколько раз миссис Келли посмеялась над глупостями, которые творили мальчики Келли, а потом сказала:
– Заебись, как я рада, что мне не надо убирать за ними говно.
Когда она говорила такие вещи, Шагги ловил себя на том, что отворачивается к реке. Линн сообщила матери, что та скоро станет бабушкой. Шагги почувствовал, что ограда заходила под ними, когда старуха пожала плечами.
Линн, когда ей не осталось что рассказывать матери, попросила Мойру встать. Она заставила Шагги взять старое пальто Мойры и постоять, вытянув его во всю ширь рук. Теперь Линн сняла колготки с переступавшей с ноги на ногу матери, потом стянула ее грязные трусы из-под юбки. Женщине не нравилась суета вокруг нее. Она ворчала что-то себе под нос, но смотрела на Шагги, который глаз не сводил с мокрого тротуара.
– Не понимаю, сынок, тебе пора девкам под юбки лазать и напиваться. А не якшаться со старухой Мойрой.
– Я здесь не ради вас, миссис Келли, – пробормотал он. Он поднял пальто повыше, пытаясь таким образом защититься от ее мутного взгляда.
Но женщину это не смутило.
– Я тама должна быть – веселиться со всеми, а не плясать тут фандангу[167] для какого-то дурачка навроде тебя.
Линн все еще стояла на коленях. Она застегнула туфли на матери.
– Шагги привез тебе лосося. А ты нахальничаешь.
– Ну, тогда поторопись. Сегодня пособие выдают. Мужики все пропьют, а я от них и глотка не получу. – Миссис Келли засвистела и запрыгала, как нетерпеливый ребенок.
Шагги нечего было сказать миссис Келли, но ради Линн он хотел удержать это женщину с ними еще ненадолго.
– Ну как вы поживали все это время, что я вас не видел?
Миссис Келли издевательски ответила:
– Весна была ну проста рас-чудесная. Не правда ли? – Потом она поджала губы – ей все это уже надоело. – Любопытный маленький педик, так ведь? – Несколько секунд казалось, что больше она ничего не скажет. Потом кончики ее губ опустились в кислой ухмылке. У нее нашлось что сказать, и она неожиданно порадовалась тому, что у нее есть слушатели. – Я туточки на минуту обратно связалась с маленьким Томми. – Она в память об этом неизвестном человеке инстинктивно потерла челюсть в том месте, где еще недавно у нее были зубы. – Он был не так уж и плох. Он зашибал неплохие бабки – проворачивал какие-то дела на заднем дворе Каледонской железнодорожной ремонтки. Это он меня избаловал. Он, значит, ходил из бара в бар, прикидывался слепым. Он такой был слепой, что на ощупь пробирался по бару к выпивке. – Миссис Келли теперь заходилась от смеха. – А он опорожнял подряд ихние стаканы виски, пока они не успели увидеть, что у него-то глаз-алмаз.
Она хохотала взахлеб. Шагги видел, что Линн радуется, когда ее мать смеется. Это было видно по тому, как разглаживаются складки около ее рта. Но все закончилось слишком быстро. Линн словно опомнилась и попыталась восстановить свои защитные механизмы. Она будто устроила головомойку непослушному ребенку, но ребенок победил ее своим обаянием, и она сдалась вопреки здравому смыслу.
Миссис Келли не прошла мимо этого.
– Ну, видишь, я могу составить неплохую компанию. Тебе ведь нравится видеть прежнюю Мойру, верно? – Миссис Келли потерла плечо дочери. – Да, я всегда умела поднять тебе настроение.
Линн не нашла слов, чтобы подбодрить мать. Шагги опустил пальто и вернулся к созерцанию лодочника. Миссис Келли снова потрогала свою дающую о себе знать челюсть и наконец спросила:
– У тебя, случайно, не найдется денежки на пузырек крепленого?
– Нет. – Шагги отрицательно покачал головой.
Она втянула воздух сквозь щербину в том месте, где прежде были зубы.
– Ну и ладушки. Пока не попросишь, ничего и не получишь. Да?
Он протянул ей остатки шипучки. Она посмотрела на сладкий напиток так, словно такое предложение оскорбило ее, но бутылку все равно взяла. Он и Линн пили шипучку по глотку, а миссис Келли проглотила все залпом так, будто внутри у нее бушевал пожар. Шагги посмотрел на след, который ее помада оставила на горлышке бутылки. Он попытался прикусить губу, но сдержаться не сумел.