[ВСТРЕЧА ФЕРИДУНА С СЕСТРАМИ ДЖЕМШИДА]
Ту крепость высокую — чудо чудес[112], —
Что злобный Зохак взгромоздил до небес,
Низверг Феридун, увидав, что она
Не именем Господа сотворена.
Царь всех, кто дорогу ему преграждал,
Рогатой своей булавою сражал.
Свирепейших дивов разил Феридун,
Искрошен был витязем каждый колдун.
Твердыню своей булавою-горой
1960 Избавив от нечисти, славный герой
Вступил во владенье драконьим дворцом,
Державным престолом его и венцом.
Однако найти лиходея не смог,
Хотя обошел весь обширный чертог.
Двух дев он в покоях дракона-царя
Увидел: у каждой, — лицо, как заря;
Омыть повелел солнцеликим тела,
Забыть повелел им дурные дела;
Очистив от скверны девичьи сердца,
1970 Повел их благою стезею Творца;
Открыл им сияние веры—пред тем
Мрачила их разум язычества темь...
Красавицы те из нарциссов-очей
На розы ланит изливали ручей
И речь с Феридуном такую вели:
«Живи до скончания века земли!
Какого ты дивного дерева плод,
Какая благая планета ведет
Тебя, о воитель, чей царственен лик!?
1980 Как смело ты в логово зверя проник!
[Нам были мученья одни суждены
В когтях у дракона, слуги сатаны.]
Безмерно тяжка наша участь была
Под игом безумца, приспешника зла!
Досель не видали столь полного сил,
Кто столько бы доблести в сердце носил,
Чтоб дерзко на яростных дивов напасть,
Отнять у дракона величье и власть».
На то Феридун отвечал: «Ни один
1990 Не вечен на этой земле властелин.
Атбин, мой отец, на иранской земле
Загублен Зохаком, погрязшим во зле.
Узнав, кто убийца, я в город его
Примчался — отмстить за отца своего.
Моею кормилицей доброй была
Корова, что красками взоры влекла:
И ту бессловесную, кроткую тварь
Убил кровожадный, неистовый царь.
И вот, опоясан на месть и на бой,
2000 Я рать из Ирана привел за собой,
Нагряну, и будет проклятый дракон
Моей булавою рогатой сражен».
Услышала витязя гневный рассказ
И, правду поняв, говорит Эрневаз:
«Недаром дрожал ненавистный колдун;
Ты — славный и доблестный царь Феридун.
Зохаку погибель несущий герой,
Ты счастье для мира добудешь борьбой.
Две девы из рода кеянского мы.
2010 От страха сдались мы приверженцу тьмы.
Легко ли терпеть нам соседство гадюк!
О славный, страшней не придумаешь мук!»
На то Феридун им промолвил в ответ:
«Коль помощь свою ниспошлет мне Изед,
С земли я злодея сотру без следа,
Избавлю от нечисти мир навсегда.
Теперь без утайки поведайте мне:
Где змей ненавистный, в какой он стране?»
И те, чтоб дракона сгубить поскорей,
2020 Поведали тайну владыке царей.
Сказали прекрасные: «Он, в Хиндустан[113]
Помчавшись, раскинул там дьявольский стан.
Судьбы неизбежной страшась, он готов
Срубить много тысяч безвинных голов.
Пророчил ему прозорливый мудрец:
Покинешь, мол, вскоре свой пышный дворец,
Отдашь Феридуну всевластье свое,
Увянет цветущее счастье твое,
Сулящее деспоту гибель и тьму,
2030 Пророчество сердце терзает ему.
Он, крови людской проливая поток,
Ее собирает, безмерно жесток,
И в ней омываясь, пытается страх
Прогнать и повергнуть пророчество в прах.
К тому ж ненасытная пара гадюк
Терзает злодея. Зверея от мук,
Утратив от ярости сон и покой,
Он мечется вечно из края в другой.
Уж время ему воротиться опять,
2040 Он долго не в силах нигде пребывать».
Таков был страдалицы-девы рассказ,
И витязь поверил речам Эрневаз.
[ФЕРИДУН И УПРАВИТЕЛЬ ЗОХАКА]
Зохак, покидая свой царственный дом,
Вельможе, что был ему верным рабом,
Престол, и венец, и казну оставлял,
И тот, полон рвения, всем управлял.
А звали того казначея Кондров[114],
Тирану служить неизменно готов,
Вступил управитель в дворцовый покой,
2050 И видит, дивясь: венценосец другой
На царском престоле спокойно сидит:
Ты скажешь — над тополем месяц блестит.
И справа — подобная пальме Шехрназ,
А слева — светлее луны — Эрневаз.
Доспехи воителей всюду звенят,
И царские слуги все входы хранят.
Не дрогнул Кондров, не спросил ни о чем,
Пришел и склонился пред новым царем.
Восславил великого, так говоря:
2060 «Земля да пребудет под властью царя!
Весь мир озари благодатью своей!
Достоин ты званья владыки царей.
Семи странам света ты станешь главой,
До туч вознесешься ты гордой главой».
К престолу владыка его подозвал,
Про все, что свершилось, ему рассказал.
Затем повеленье услышал Кондров:
«Готовь все достойное царских пиров.
Зови музыкантов, вели принести
2070 Все яства, какие у знатных в чести.
Потом на роскошный мой пир созовешь
Достойных со мной веселиться вельмож,
Всех знатных, кого почитают в стране.
Победу отпраздновать надобно мне».
Кондров, это слово услышав, тотчас
Исполнил царя молодого приказ.
Доставил и сазы, и вина, и снедь,
И тех, кто достоин у трона сидеть.
За чашей всю ночь просидел Феридун,
2080 По-царски пируя под пение струн.
Лишь утро ночной разорвало покров,
Царя молодого покинул Кондров.
Вскочил он в седло и, усердно гоня,
К Зохаку помчал вихревого коня.
До царского стана Кондров доскакал
И слово такое Зохаку сказал:
«Властитель наш, превозносимый везде!
Померкнуть твоей не пришлось бы звезде!
Примчались три брата в престольный твой град,
2090 И главным из них самый младший был брат.
Лик царственный, стан точно тополя ствол;
Бойцов за собою тот юноша вел.
Он возрастом младше, величьем видней
Средь тех родовитых, великих вождей.
Сжав палицу-гору, сияя как луч,
Скакал он пред войском, удал и могуч;
Ворвался верхом в твой державный чертог;
Два витязя с ним преступили порог.
Воссел на престол и надел твой венец,
2100 И хитрые чары разрушил вконец.
Воителей всех меднолатых твоих,
Которых застал он в палатах твоих,
На камни свергал он с высоких зубцов,
Кровь алую смешивал с мозгом бойцов».
«То — гость мой, быть может? — промолвил Зохак, —
А гости, как ведомо, — радости знак».
На это Кондрова ответ был: «Увы!
Владелец невиданной той булавы
Сегодня — всевластный хозяин дворца;
2110 Он стер твое имя с кольца и венца,
Законам его подчинился твой край.
Коль гостем считаешь такого, считай!»
Промолвил Зохак: «Что в унынье ты впал!
Гость наглый — к добру, иль о том не слыхал?»
«Да, слышал, — ответил Кондров, — а теперь
Послушай меня — и в несчастье поверь:
Тот витязь, — коль гостем пришел он в твой дом, —
Что делает в спальном покое твоем?
И сестры державца Джемшида зачем —
2120 Помощницы ныне делам его всем?
Одной он рукою ласкает Шехрназ,
Другой — привлекает к себе Эрневаз.
Ты б ночью не то еще видел сквозь тьму;
Ведь мускус подушкою служит ему.
А мускус тот — кудри красавиц твоих.
Давно ли ты сердце покоил меж них?»
Тут царь носорогом свирепым взревел
И, смерть призывая, свой проклял удел.
Посыпалась тут на Кондрова хула,
2130 Хоть не был злосчастный причиною зла.
Воскликнул Зохак, ярым гневом палим, —
Доверенным больше не будешь моим!»
Промолвил в ответ ему верный ключарь:
«Увы, опасаюсь я, мой государь,
Что сам ты лишишься венца и казны, —
Как вверишь тогда мне кормило страны?
Как сможешь поставить главою делам
Меня, коль с державой расстанешься сам?
Из царства, как волос из теста, пойми,
2140 Ты выброшен: меры к спасенью прими.
Не медля, своей озаботься судьбой;
Вовек не случалось такого с тобой».
вернуться
114
Кондров — прихрамывающий, спотыкающийся, т. е. идущий неправильным путем, не способный различать добро и зло. Возможно, что здесь имеет место искажение первоначального имени Kundarv, которое может быть сопоставлено с инд. Гандарва, греч. Кентавром, слав. — Китоврасом. В некоторых армянских источниках имя Кундарв относили и к Зохаку. Таким образом, див, в древнем предании боровшийся с солнцем вместе с Зохаком, мог, постепенно отойдя на второй план, стать помощником — домоправителем