[ПОСОЛЬСТВО СЫНОВЕЙ К ФЕРИДУНУ]
Ни складу, ни ладу в речах не нашел ,
3670 И, полон сомнений, уехал посол.
И вот с караваном державных даров
Предстать пред владыкой владык он готов.
Когда повелитель об этом узнал,
Он свой шахиншахский престол приказал
Убрать драгоценной румийской парчой,
Украсить кеянский венец золотой.
Воссел он на тот бирюзовый престол:
Ты скажешь, над тополем месяц взошел.
В венце его дивные камни цвели,
3680 Как это пристало владыке земли.
Бок о бок с ним, взоры дивя красотой,
В венце восседал Менучехр молодой.
У трона — прославленных витязей ряд,
В одеждах они златотканных стоят.
Все с копьями, все в поясах золотых;
Земля, словно солнце, сияет от них.
На привязи тигры — с одной стороны —
С другой стороны — боевые слоны.
Шапуру-бойцу повелели идти[158],
3690 Посланца от Сельма к царю привести.
Ворота дворцовые пред седоком;
Он, спешась, туда устремился бегом.
Как только в цареву палату вошел,
Увидел венец и высокий престол,
Смиренно лицом он повергся во прах
И долго лежал у владыки в ногах.
Царь доблестный, столь в обхожденьи простой,
Его усадил на скамье золотой.
Властителя славя, посол говорил:
3700 «О ты, что венец и престол озарил!
Земля расцветает под шагом твоим,
Мир счастьем сияет под стягом твоим.
Чтим свято мы прах под твоею стопой,
Мы живы, владыка, одним лишь тобой».
Посланца душа к венценосцу влеклась —
Царь слушал те речи, лицом прояснясь,
Вниманием щедро его подарив.
Посол, хитроумен и сладкоречив,
Посланье убийц излагать принялся,
3710 Замалчивать истину, лгать принялся:
Прощенья у шаха покорно просить,
К себе Менучехра упорно просить,
На рабскую верность ему присягать,
Верховный престол и венец предлагать,
Сулить за иреджеву кровь, не стыдясь,
Динары, алмазы, парчу и атлас.
Окончил посланец коварную речь —
И царь не замедлил тот узел рассечь
Когда до конца он дослушал, суров,
3720 Посланье коварных и злобных сынов,
Такой был посланцу ответ от царя:
«Не спрячешь ты солнца, старался ты зря!
Злой умысел, скрытый доселе от глаз,
Открылся, как день стал он ясен сейчас.
Я выслушал всю до конца твою весть,
Внемли же ответу, что должен отвезть.
Вернись и двоим кровопийцам скажи,
Бесстыдным и алчным убийцам скажи,
Что слову пустому я веры не дам,
3730 О том толковать больше нечего нам.
Кипит в вас теперь к Менучехру любовь,
Зачем же Иреджа вы пролили кровь?
Растерзан когтями свирепого льва,
В объятиях гроба его голова!
Разорвана жизни иреджевой нить,
Теперь Менучехра хотите убить?
Увидите: мчится он с войском большим,
В шеломе стальном, с булавою; над ним
Сверкающий стяг кавеянский парит,
3740 Пыль тучей встает из-под конских копыт.
Карен с ним помчится, краса удальцов.
Шапур, сын Нестуха, опора бойцов,
И славный Шейдуш, бурно рвущийся в бой[159],
И львов сокрушитель, Шируй удалой;
А царь Телимана с йеменским царем[160] —
Мудрейшие, — войско возглавят вдвоем.
Час пробил, кровавые зреют плоды
На древе возмездия, древе беды.
Не мог я отмстить за Иреджа досель,
3750 Судьба отдаляла заветную цель.
Не должно мне было, ропща на судьбу,
Вступать самому с сыновьями в борьбу.
Но древо, снесенное вашей враждой,
Пустило могучий побег молодой.
Как яростный лев, богатырь налетит,
За славного деда убийцам отмстит.
[Пойдут с Менучехром Гершасп-исполин
И Сам, Неримана воинственный сын.]
Несметное войско от гор и до гор
3760 Нахлынет, земной попирая простор...
Еще, вы сказали, мне должно не мстить,
Но, сердцем смягчившись, вам грех отпустить.
Душа, мол, смутилась и разум был слеп —
Знать, было таким начертанье судеб.
Я лживую выслушал речь до конца,
Но вам я напомню слова мудреца:
Лежит на преступниках рока печать;
Им радостной жизни и рая не знать.
Йездан коль прощенье вам шлет и любовь,
3770 Должна ли тревожить вас братняя кровь?
Когда и грешит, кто ума не лишен, —
То так, чтобы грех его мог быть прощен.
Предвечного вы не стыдитесь Творца;
Речь ваша умильна, порочны сердца.
Воздаст вам в обоих мирах, верю я,
За ваше злодейство благой Судия.
И дальше: ценою престолов резных,
Венцов бирюзовых, слонов боевых,
Алмазов, искрящихся в блеске оправ,
3780 Кровь смыть мне велите, возмездье поправ?
За деньги продать венценосца главу?
Скорее отрину престол, бураву!
Бесценную голову может продать
Лишь изверг, чья злоба драконьей подстать.
Кто слышал, чтоб сына отец променял
На золото — голосу алчности внял?
Не надо мне ваших презренных даров,
И тратить на это не надобно слов.
Отец седовласый, покуда он жив,
3790 Не сложит оружья, о мщеньи забыв.
Я слышал посланье — ответ получи,
Запомни его и обратно скачи».
Услышав, что гневный отец говорит,
Увидя внушительный юноши вид,
Поднялся посланец и, жизни не рад,
Вскочил на коня и помчался назад.
В событья грядущие светлой душой
Проник проницательный муж молодой.
Рок Туру и Сельму — он это постиг —
3800 Явить собирался нахмуренный лик.
Как вихрь, он летел, вспоминая ответ,
Исполнен сомнений, в предчувствии бед.
Достиг он Заката, тревогой гоним,
И вот уже ставка царя перед ним.
Туда поспешил он, усталый, в пыли;
В шатре властелина румийской-земли,
Задернув завесу шатра поплотней,
Сидят, отпустив приближенных мужей,
За тайной беседой владыки двух стран.
3810 Тут весть о посланце, вернувшемся в стан,
Царям принесли, и немедленно он
Начальником стражи в шатер приведен.
Для новой беседы уселись втроем,
Расспросы пошли о царе молодом.
Велели цари, чтоб поведал посол,
Каким он увидел владыки престол;
Каков Феридун, какова его рать,
Кто витязи те, что пойдут воевать?
И щедро ль судьба одарила юнца?
3820 Любим ли он ратью, достоин венца?
Кто царский советник из знатных людей,
И много ль сокровищ, и кто казначей?
Ответил посол: «Лучезарней весны
Дворец властелина великой страны.
Он весь несказанной блестит красотой;
В нем глина из амбры, кирпич золотой.
И раем отрадным глазам предстает
Чертог, неоглядный, как сам небосвод.
Вознесся он выше высоких хребтов,
3830 Раскинулся шире просторных садов.
На купол я снизу взглянул, изумлен, —
Сказал бы, со звездами шепчется он.
Могучие львы и слоны стерегут
Престол, что народы столь трепетно чтут.
Из золота троны на спинах слонов,
В алмазах и жемчуге гривы у львов.
Литаврщики перед слонами стоят,
И труб раздается громовый раскат.
Вся площадь как будто рокочет, бурля,
3840 И небу грозит многошумно земля.
И вот в озаренный чертог я вошел,
Увидел вблизи бирюзовый престол,
Где царь восседает, как месяц лицом,
Блистая рубиновым дивным венцом.
Как снег, его кудри над розами щек,
Дух скромности полон, склад речи высок,
Надежду и страх он вселяет в людей;
Сказал бы, в нем ожил Джемшид-чародей.
И статен, как тополь, как будто воскрес
3850 Неистовых дивов гроза — Тахмурес,
Сидит Менучехр, деду сердце бодря, —
Сказал бы, он жизнь, и дыханье царя.
С ним рядом — воинственный муж-исполин,
Кователя славного доблестный сын,
Недремлющий, грозно разящий врагов,
Карен, предводитель иранских полков.
Там Серв из Йемена, советник страны[161],
Гершасп, многолетний хранитель казны.
Там края и счета сокровищам нет,
3860 Величья такого не видывал свет.
У входа ряды седоков удалых,
И золотом блещут доспехи на них.
[И вождь закаленный стоит во главе —
Карен знаменитый из рода Каве].
Шируй, кому львиная сила дана,
Шапур, что в сраженьи грознее слона,
Литавры на спину слона водрузят.
Мир станет от пыли, как черный агат.
Вперед устремится воинственный строй —
3870 Гора станет долом, долина — горой.
В сердцах у них ярость, наморщены лбы;
Все мщения жаждут, все ищут борьбы».
Посол обо всем рассказал, что видал,
И речь Феридуна царям передал.
Сердца двух злодеев при этих вестях
Стеснились, и лица их выжелтил страх.
В раздумьи сидели, не зная, как быть;
Из рук ускользала спасения нить.
Тур Сельму промолвил: «Не жду я добра,
3880 Покой и веселье оставить пора.
Коль время упустим, то лев молодой
Отточит клыки, угрожая бедой.
Возможно ль, чтоб витязь героем не стал,
Когда его царь Феридун воспитал?
Коль внуку советником сделался дед,
Увидит дела небывалые свет.
Пора нам испробовать силы в войне.
Не ждать, торопиться должны мы вдвойне».
И вот поскакали гонцы собирать
3890 В Китае, на Западе грозную рать.
Несметная вскоре сошлась там орда,
Но ей не светила благая звезда.
Вот полчища вышли, готовы к войне, —
Воители в шлемах, в железной броне.
Слоны боевые, обозы чредой. . .
Сердца кровопийц пламенели враждой.
вернуться
160
В подлиннике:
вернуться
161
В данном контексте Серв как близкий родственник (тесть Менучехра) назван советником (дестуром). Гершасп — казначей (