[НАПАДЕНИЕ КАКУЯ — ВНУКА ЗОХАКА]
Блестящей победою встретив зарю,
Примчался Карен к Менучехру-царю.
Поведал, какие свершил он дела
4300 И как его битва с врагом протекла.
Приветствовал царь полководца тепло:
«Да ввек не оставить коня и седло!
Едва ты умчался, нагрянула рать,
Враг новый пришел против нас воевать —
Из внуков Зохака, что край наш терзал, —
Какуй — я нечистого имя узнал[175].
Напал он на нас с сотней тысяч бойцов,
Наездников знатных, стрелков-удальцов.
В той битве и мы потеряли — увы! —
4310 Воителей десять, могучих, как львы.
Сражаться и Сельм устремился, когда
Пришла из Гухтганга та злая орда.
Какуй — это яростный див, говорят,
Чья сила в сраженьи не знает преград.
Я в битве еще не проверил его,
Своей булавой не измерил его.
Коль ринется вновь на дружину мою —
Схвачусь, испытаю, каков он в бою».
«О мой повелитель! — Карен отвечал, —
4320 Кого не осилят твой меч и кинжал!
Лев яростный если попался тебе,
И тот изнемог бы с тобою в борьбе.
Кто этот Какуй, чтоб о нем толковать!
Противников нет тебе в мире подстать.
Я, к разуму вновь обратившись теперь,
Усердно за дело возьмусь, и поверь,
На нас из Гухтганга далекого впредь
Смельчак ни один не дерзнет налететь».
На это сказал молодой властелин:
4330 «Заботы не должен нести ты один.
Ты пробыл немало часов на коне;
Устал ты — сменить тебя надобно мне.
Черед ратоборствовать ныне за мной,
А ты отдохни, о бесстрашный герой!»
Лишь эти слова с менучехровых губ
Слетели — мир дрогнул от рокота труб.
При громе кимвалов копыта коней
Пыль к небу вздымали, эбена черней.
4340 Ты скажешь, там душу клинки обрели,
Там копья и палицы речи вели.
Казалось, сплошным ястребиным крылом
От стрел оперенных стал воздух кругом[176].
К руке прилипала меча рукоять,
Уж кровь с облаков начинала стекать.
Земля, словно море в час бури ночной,
Вздымала волну за кровавой волной.
Воитель Какуй, грозный клич испустив,
Помчался вперед, словно яростный див.
Навстречу ему Менучехр молодой
4350 С индийским клинком устремляется в бой.
Так оба вскричали, что горным хребтам
Не вынести: дрожь пронеслась по рядам.
Ты скажешь — вот два разъяренных слона,
И схватка меж ними начаться должна.
Ударил Какуй Менучехра копьем,
И дрогнул на шахе румийский шелом.
Ударом железо пробил великан,
Блеснул из-под панцыря царственный стан.
Тут царь на врага налетел и сплеча
4360 Рассек ему панцирь ударом меча.
Пока в небосводе, сияя светло,
Палящее солнце в зенит не взошло,
Как лютые львы, длили витязи бой,
Прах черный мешая с кровавой струей.
Когда же на солнце надвинулась мгла,
Их ярость последний предел перешла.
Наскучила битва царю — и бока
Он стиснул гнедому, стальная рука
Хватает Какуя за тесный кушак;
4370 Мгновенье, и в воздух приподнят смельчак,
И сброшен с седла на горячий песок,
И в грудь его острый вонзился клинок.
Пал храбрый араб, злой судьбой осужден.
В недобрый он час был, как видно, рожден.
[БЕГСТВО СЕЛЬМА И СМЕРТЬ ЕГО ОТ РУКИ МЕНУЧЕХРА]
Царь Запада горькую весть услыхал
О смерти Какуя, и духом он пал.
Угас у воителя пыл боевой,
И кинулся ратников дрогнувший строй
К твердыне заречной. Пред ними вода[177],
4380 Челнов же не видно, исчезли суда.
Путь заперт к убежищу, гибель близка.
Примчались грозой Менучехра войска.
Так много убитых легло на пути —
Ни конным проехать, ни пешим пройти.
Вскипел Менучехр, обуял его гнев.
Он, вихрем на спину гнедого взлетев,
Сняв панцирь с коня, между грудами тел,
Пыль тучей вздымая, вперед полетел,
И вскоре властителя Рума настиг.
4390 «Стой, жалкий злодей! — прозвучал его крик. —
Ты брата убил, добиваясь венца,
Зачем же бежишь ты, пугаясь венца?
Несу я венец, и готов твой престол.
Дал новый побег в прах поверженный ствол.
Тебе Феридун строит новый дворец.
Куда же ты мчишься, прими свой венец!
Ты сеял — пришел созреванию срок:
Отведай плоды, что принес твой росток.
Коль это шипы — насаждал ты их сам;
4400 Коль шелка волокна — соткал ты их сам».
Меж тем все быстрей погонял он коня,
К врагу приближался быстрее огня;
Догнал и занес закаленный булат,
И надвое им рассечен супостат.
Снес голову с вражеских плеч и ее
Велел победитель воздеть на копье.
Увидев размах богатырской руки,
Пришли в изумленье двух ратей стрелки.
Рать Сельма, как стадо, которое, вдруг
4410 Застигнуто вихрем, покинуло луг,
Рассеялась; в чаще лесной и в горах
Скрываться воителей вынудил страх.
Тут избран был ими испытанный муж,
Искусно владеющий речью к тому ж.
Посланцем от войска он был отряжен.
Представ пред владыкою, вымолвил он:
«Тебе мы готовы усердно служить,
Как ты повелишь, так и станем мы жить.
Мы мирно трудились: кто стадом владел,
4420 Кто домом, посевами, садом владел.
[Мы в бой не рвались, жаждой мщенья горя, —
Пришлось уступить повеленью царя.]
Мы шли не по воле своей воевать —
Приказано было нам выставить рать,
Мы преданы сердцем владыке царей,
Склониться готовы пред волей твоей.
Коль мстить пожелаешь — веди на убой.
Знай, сил у нас нет состязаться с тобой.
К тебе, всех дружин главари, мы пришли,
4430 Безвинны, бедою гонимы, пришли.
Воздай нам теперь, чем угодно тебе;
Как скажешь, так нашей решиться судьбе».
Воззванью воителя с ясным умом
Внимал победитель в раздумье немом.
Он молвил: «Я мщенье повергну во прах,
Чтоб добрую славу оставить в веках.
Всё то, в чем дыханья изедова нет,
Что вызвано злым Ахриманом на свет,
Отброшу я прочь, о раздорах забыв.
4440 Пусть лютою злобой терзается див!
Равно мне — мои неприятели вы
Иль давние доброжелатели вы;
Обязан победой своей небесам,
Прощенье и милость я жалую вам.
День правды взошел, ниспровергнуто зло,
Убийств и жестокостей время прошло,
В согласьи живите и будьте сильны,
Снимите доспехи кровавой войны.
Свободны от бедствий и чужды вражде,
4450 Закон, справедливость внедряйте везде.
Какой бы отечеством ни был вам край,
Туран, или Рум, или дальний Китай, —
Все в мире и дружбе живя меж собой,
Пребудьте покойны, довольны судьбой».
И знатные громко хвалу вознесли
Царю-правдолюбцу, надежде земли.
Пред ставкой раздался глашатая крик:
«Эй, витязи, каждый, кто сердцем велик!
Теперь понапрасну не лейте вы кровь,
4460 Злодеям конец, не подняться им вновь».
И стали стекаться к царю на поклон
Китайские воины с разных сторон.
Покорно пришла побежденная рать
Пешенгову сыну оружие сдать[178].
Слагая доспехи, шел воинов ряд,
И холм вырастал из сверкающих лат,
Из шлемов румийских, индийских клинков —
Всего снаряженья лихих седоков.
Бойцов Менучехр от души обласкал,
4470 Для каждого сан по заслугам сыскал.
вернуться
176
В оригинале сказано «перо (крыло) коршуна» —