И вот – следующий же стих. Только что было сказано, что жертвы не важны, всесожжение не удовлетворит Тебя, Боже, не скроет меня от Твоего гнева, но вдруг «по милости Твоей даруй благо Сиону, стену Иерусалима построй». Зачем? Затем, что только в нем и только тогда будут угодны Богу оправдательные жертвы. Противоречие здесь слишком очевидно. Давайте уже остановимся на чем-то одном: Бог жертв восхотел или не восхотел? Получается, что они Ему одновременно не нужны и нужны, но так не бывает. Откуда это противоречие?
По всей видимости, на некоем раннем этапе этот псалом покаяния, который был или создан Давидом, или написан вслед за историей Давида, оброс вторым смыслом. Это случилось, когда псалом пятидесятый стал восприниматься не как текст про одного грешника и взыскивающего с него Бога, а как текст про народ грешников и взыскивающего с народа Бога. Речь о Вавилонском плене – времени, когда не один царь, а весь народ отступил от Бога и когда не один царь получил смерть ребенка, а весь народ получил потерю родины, депортацию. Поэтому и возникает пласт текста про Иерусалим и жертвенник. Иерусалимляне в плену говорят Богу в своей молитве: как тогда казалось нам, что жертва и жертвенник для Тебя очень значимы, так и в нынешних обстоятельствах мы считаем так же. Поэтому, Господи, когда Ты перестанешь гневаться на нас, то первым же знаком благоволения отстроишь Иерусалим и поставишь в нем жертвенник, чтобы вновь получать от нас дары. Это явно не Давидова мысль: тот не ищет способа задобрить Бога приношением. Но она показывает нам, как текст живет в истории, дает нам понимание истории молитвы, того, как и о чем люди воздевают руки к Богу.
Псалом возносил Богу Давид и поколения после Давида, поколения плена и после плена. Как ограняемая драгоценность, он сиял все новыми гранями. Так, сейчас для нас тема Иерусалима и жертвенника вновь не значима, для нас эти два стиха вновь не имеют ударного смысла, а сердцевина псалма значима, наоборот. Но смена акцентов всегда возможна.
Тогда же возникли и упомянутые «непокорные» и «согрешившие» – это все израильтяне, которые были непокорны закону Бога и согрешили против Него хождением вслед других богов. Автор – один из тех, кто уже передумал, раскаялся, – теперь просит Бога о милости и обещает научить этому и других. Так история Давида переосмысливается применительно к истории народа. На эту многозначность также указывает в своих комментариях блж. Феодорит: «И божественному Давиду, и плененному народу, и всякому из нас, если только болезнует кто, приличны предложенныя речения, потому что великия язвы имеют нужду в соразмерных врачествах, и кто впал в тяжкий недуг, тот требует большаго о нем по печения»[5].
Важнейшая тема текста – очевидно, покаяние. Но она не так ярко в нем прописана: больший объем эта тема приобретает через контекст. Когда Израиль стал понимать, что их исторический корабль неумолимо мчится к вавилонским рифам? Достаточно рано. Когда Северное, значительно более крупное и финансово успешное Израильское царство было уничтожено Ассирией под корень. Это был 722 год до Рождества Христова: до падения Иерусалима оставалось еще почти 150 лет (586) – достаточно большой период, чтоб заметить надвигающуюся беду и попытаться что-то предпринять. Возникают реставрационные попытки вернуться назад, в счастливое вчера. Только направление и глубину этой реставрации все понимают очень различно.
Например, царь Иосия (640–609) видит их в возвращении к пути праотцев, Моисея и Давида, – к Богу Отцов, к Яхве. Поэтому он занимается реставрацией Храма, культа, уничтожением всех параллельных капищ и мест поклонения. А его дед, Манассия, например, шел дальше. Он считал, что реставрировать нужно глубже, то есть и местных богов не надо забывать: они же покровители этих земель, как же мы уничтожим их жертвенники, если живем на земле Ваала и Астарты. Мы хотим защиты наших городов, хотим процветания – так пусть и местные боги защищают и помогают нам вместе с Яхве, больше – не меньше!
На фоне разной, но все же реставрации пророки, призывая к покаянию, говорят, что покаяться – это не только вернуться назад, но и продвинуться вперед: отсечь старые заблуждения и начать новые отношения с Богом. В старых отношениях уже была неверность, отступление, Бог готов простить, но важно не допустить этого в новых: «Я восстановлю союз Мой с тобою, и узнаешь, что Я Господь, для того, чтобы ты помнила и стыдилась, и чтобы вперед нельзя было тебе и рта открыть от стыда, когда Я прощу тебе все, что ты делала, говорит Господь Бог» (Иез. 16: 62–63).
То есть пророки зовут Израиль вперед, а реакционные правительства зовут народ Божий назад. В разных формах, но назад. Это движение оказывается бесплодным, оно ничего не рождает. Сколько мертвых из могил ни выкапывай, они не оживут, хоть на царский престол их сажай… Все это – попытка выкопать где-то наше счастливое вчера. Но, увы, его не существует, есть только сегодня, определяющее степень благополучия нашего завтра. Все, бывшее в прошлом, лучше уже не сделать, потому что оно было – и кончилось, возврата в него нет.
5