ГИМН НЕИЗВЕСТНОМУ БОГУ
«1. Вначале появился зародыш золотого света (Хира-ньягарбха), он был один рожденный Господь всего сущего. Он установил землю и это небо. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
2. Тот, который дает жизнь; тот, который дает силу, волю которого чтут все светлые боги; тень которого – бессмертие и смертность (боги и люди). Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
3. Тот, кто через свое могущество сделался единственным царем этого дышащего и спящего мира; тот, кто управляет всем, человеком и зверем. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
4. Тот, через величие которого существуют эти снежные горы и море с далекой рекой Rasa; тот, чьи две руки суть эти страны. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
5. Тот, через кого небеса прочны и земля тверда; тот, через кого небо, даже высшее небо, установлено неизменно; тот, который измеряет свет в воздухе. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
6. Тот, на кого смотрят небо и земля (или две армии), стоящие твердо при его помоши, трепеша в духе своем; тот, над которым сияет восходящее солнце. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
7. Когда прошли везде великие воды, содержащие зародыш и порождающие огонь, тогда появился тот, который есть единственная жизнь светлых богов. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?
8. Тот, кто своей мощью смотрел за водами, дающими силу и создавшему жертву; тот, кто один есть бог над богами. Кто бог, которому мы должны приносить свои жертвы?
9. Не может ли он погубить нас, он – создатель земли, или он, справедливый, создавший небо, он создавший также светлые и могучие воды. Кто бог, которому мы должны приносить наши жертвы?»
Далее следует стих, признаваемый мною позднейшим добавлением, так как мне казалось, что если бы поэт знал Праджапати как бога, сделавшего все, он не спрашивал бы в конце каждого стиха, кто бог, которому должна быть приносима жертва. Но у поэтов есть свои странности. Сильнейший же аргумент против последнего стиха, очевидно, просмотренный моими критиками, состоит в том, что этот стих не делится падакарой.
Поэтому я и теперь утверждаю, что это позднейшее добавление, что стих слаб и хром и нарушает общий характер гимна. Этот стих гласит:
«10. О, Праджапати, никто иной, как ты, сдерживаешь вместе все эти веши – все, что бы мы ни желали пожертвовать тебе, хотя бы все это было наше, хотя бы мы были властелинами богатства».
Таким понятием о Праджапати как господе всего созданного и как высшем божестве удовлетворялись монотеистические стремления, хотя и не отрицалось существование и других богов. И любопытно то, что подобные попытки постоянно повторяются[31]. Мы указали на Вишвакарман и Праджапати, но подобны им такие названия, как пуруша (человек), хираньягарбха (золотой зародыш), прана (дыхание, дух), скамбха (опора – X. 81, 7), дхатри (творец), видхшпри (устроитель), налшдха (дающий имена богов) и другие – все эти имена эка дева (единого бога), хотя они и не развились, подобно Праджапати, в полные божественные личности. В позднейшее время эти имена имели различную судьбу. Некоторые встречаются снова в брахманский период и в гимнах Атхарваны или всплывают на поверхность в более новом пантеоне Индии; другие совершенно исчезли после краткого существования или снова получили свои свойства простых предикатов. Но глубокая борозда, сделанная ими в уме индусов, осталась и до настоящего времени; религиозные потребности народных масс Индии, по-видимому, удовлетворяются идеей единого высшего бога, стоящего выше всех других богов, как бы его ни называли. Даже новые боги – Шива и Вишну, даже богини, вроде Кали, Нарвати и Дурга, суть только новые имена того, что первоначально воплощалось в господе всего созданного (Праджапати) и в создателе всего (Вишвакармане). Эти новые боги, несмотря на свои мифологические переодевания, всегда для наиболее просвещенных из их почитателей сохраняют черты всемогущества, приписываемого даже во времена вед единому высшему богу, богу над богами.
БРАХМАН, АТМАН, ТАД ЭКАМ
Сделаем теперь еще один дальнейший шаг в этом направлении. Рядом с тем направлением мышления, которое мы до сих пор проследили, шло и другое сильное движение, постулировавшее с самого начала большее, чем бог над богами, но и среди них. По мнению наиболее вдумчивых людей, всякий из богов, называемый личным и собственным именем, был ipso facto ограничен и потому не мог занимать того положения, какое должна была занять неограниченная и абсолютная сила как первичная причина всего созданного. Ни одно имя, выражающее понятие, связанное с мужским или женским полом, даже Праджапати или Вишвакарман, не признавалось подходящим для такого существа и потому уже в таких древних гимнах, как гимны вед, о нем говорится, как об Тад экам (едином), ни мужском, ни женском, а среднего рода. Мы встречаем это слово в гимне Диргатамаса (I, 164, 6)[32], где поэт, спрашивая, кто тот, который установил шесть пространств мира, говорит: «Может быть, это Единый (среднего рода) в форме нерожденного (мужского рода?)». Это следует читать в связи со знаменитым сорок шестым стихом:
«Называют это Индрой, Митрой и Варуной, Агни; потом приходит небесная птица Гарутман; то, которое есть Едино, поэты называют различно, они называют это Агни, Яма, Матаришван».
Тут мы видим ясное различие между Единым, которого называют и именами, то есть различными богами, и потом между Единым и бесформенным или нерожденным, то есть непроявленным, и теми, которые установили весь мир. Об этом Едином, или Нерожденном, упоминается также в X, 82, 6, где мы читаем: «Единый помещается в недрах нерожденного, где покоятся все существа». Далее в гимне к Вишведевам (III, 54, 8) поэт, говоря о небе и земле, поет:
«Они держат отдельно все созданное и не дрожат, хотя несут великих богов; Единый управляет над всем неподвижным и движущимся, ходящим или летающим, над существами, различно рожденными».
Это же предполагаемое Существо более подробно описывается в гимне (X, 129, 1), перевод которого я также дал в «Истории древней санскритской литературы» (1859). С тех пор гимн этот часто переводился, но значение его остается то же.
ГИМН НАСАДИМ
1. Тогда не было ни того, что есть, ни того, что не есть; не было ни неба, ни небес вверху. Что покрывало? Где было это и под чьим покровительством? Была ли вода глубокой бездной?
2. Тогда не было смерти и не было ничего бессмертного. Тогда не было света (отличия) между ночью и днем. Единый дышал сам собой, не дыша; ничего другого, кроме этого, тогда не было.
3. Тогда был мрак, в начале все было без света; зародыш, покрытый оболочкой, этот Единый был рожден силой тепла (тапас).
4. Вначале победила (преодолела) любовь, которая была семенем, исходящим из духа; поэты, поискав в своем сердце, нашли при посредстве мудрости связь сущего в несуществующем.
32
Этот гимн, автора которого называют Диргатамас, то есть полный мрак, действительно полон неясностей. Его объясняли Гауг (Vedische Räthselfragen und Räthselsprüche, 1875), и удачнее Дейссен в его Истории философии, но в нем все-таки остается еше много неясного.