В Ля Шо-де-Фон Клод встретился с мастером, который помогал Жаке-Дро и Лешо с их автоматом-писателем.
– Да там и смотреть-то не на что. Хотя, уверен, Дро мог бы продать тебе свою тайну. Однако за настоящим искусством тебе стоит обратиться к ранним работам Вокансона.[100]
– Мне бы очень хотелось.
– Тогда ты их увидишь.
Это был наибольший успех Клода за всю поездку. Ремесленник, говоря на французском с немецким акцентом, рассказал, как ему удалось зарисовать работы Вокансона во время путешествия в Париж. Также он сообщил, что у него до сих пор остались некоторые заметки (немец все-таки!). Порывшись немного на полках, мастер вытащил оттуда несколько листков с изображением механизмов, которые валялись за панцирем из позолоченной меди. Заметки были замечательно проиллюстрированы (француз все-таки!). Клод слушал, как ремесленник разглагольствовал об изображенных на рисунке утке и флейтисте.
– Я никогда не видел пастуха. Но говорят, что он тоже чрезвычайно хорош.
Мастер помогал Клоду не задумываясь. Как раз в тот момент, когда он заканчивал описывать метод модификации обыкновенного кулачка для расширения возможностей дифференцированного движения, в магазин вошел бородатый торговец механическими игрушками по имени Перес. От себя он добавил описание фигурок, которых видел в Аугсбурге: зебры, закатывающей глаза, орла, хлопающего крыльями, и скворца, из чьего клюва раздавалась нежная мелодия.
Клод уехал из города в таком приподнятом настроении, что решил отблагодарить мастера за доброту и послать ему свой рисунок. Вернувшись в Невшатель, он пошел в свою любимую таверну и устроился на привычном месте. Клод уже почти заканчивал рисунок (множество ангелов, слетающих со щеколд), когда увидел, как градина размером с грецкий орех ударилась о стекло. За ней последовала еще одна. И еще. Ливень обрушился на город. В окно Клод увидел, что извозчик и «Люсиль» подъехали к выходу из таверны. Он осознал, какое значение имеет сейчас дождь, й поэтому кивнул.
Невшатель был последним отмеченным городом на карте. Хотя оставалось еще множество дел, град и дождь свидетельствовали о наступлении оттепели. И Клод отправился домой.
Оттепель вошла в полную силу, когда они прибыли в Турне. Река вышла из грязных берегов, под ногами хлюпала слякоть. Клод направился прямо в церковь, зная, что все жители уже собрались там. Они настаивали на немедленном захоронении погибших. Запах разлагающихся тел уже пробивался сквозь ладан, курившийся в храме. Клод прошел к гробам. Тела лежали рядом, подобно грузам в коробке ювелира. Он повернул «Му-му» Евангелины в последний раз, поправил веер, зажатый в руках Фиделиты. Казалось, целую вечность юноша смотрел на мать. Неожиданно Клод понял, что хотел сделать Пьеро. Обуглившаяся кожа на лице мадам Пейдж была покрыта несколькими слоями воска, а щеки припудрены штукатуркой. Сгоревшие волосы Пьеро отрезал и поменял на парик. То, что нельзя было исправить, прикрыли тонким кружевным покрывалом. Клод положил в последний гроб связку сморчков, отдавая дань талантам матери. Последний жест вызвал в толпе слезы.
Все знали мадам Пейдж. Она вылечила половину лошадей деревни от глистов при помощи отвара из зеленого морозника. Она использовала листья одуванчика не только в салат – его отваром она могла успокоить буйных и облегчить страдания больных. Она варила мазь из лепестков маргариток для тех, у кого были проблемы с глазами.
Стенания и причитания в церкви скоро сменились стуком молотка. Последовала небольшая ссора между теми, кто должен был нести гробы мадам Пейдж и ее дочерей на кладбище. Наконец процессия двинулась. Пейджей похоронили под большим тисом. (Этот самый тис Клод в детстве украсил водяными крысами.) Отец Гамо прочистил горло и произнес речь, которую обычно читают все священники на похоронах. Потом заговорил аббат.
– Огонь, – сказал он, – податливый зверь. Погибшие в ту страшную ночь умирали в огне и в холоде. Кузнецам хорошо известно, что такое сочетание закаляет металл, делает его более прочным. Я не сомневаюсь в том, что наша беда сделает всех жертв пожара, и ныне здравствующих, и покойных, сильнее.
Отцу Гамо не понравилась речь графа о жизни после смерти, она не имела ничего общего с религией. Он закончил ее смиренной улыбкой и коротким хлопком в ладоши. Большая группа скорбящих направилась в поместье, чтобы выразить соболезнования. Люди перешептывались, почему не накрыты стопы Аббат положил конец перешептываниям:
– Простите. Поместье больше мне не принадлежит. Отныне я не граф Турнейский. Все распродано.
Сделку заключили в отсутствие Клода. Счетовод сумел добиться всевозможных разрешений от различных инстанций и в результате приобрел и поместье, и дом Пейджей. Религиозные деятели радовались от всей души, хотя и сдерживали эмоции. «Бывший священник теперь еще и бывший граф!» – таково было замечание сестры Констанции на случившееся. Аббат сделал так, чтобы из половины вырученных денег ему выплачивали пенсию. Оставшаяся половина, как и было договорено, предназначалась Клоду.
100
Вокансон, Жак, де (1709–1782) – французский механик. Сконструировал механический шелкоткацкий станок, создал ряд автоматов с часовыми механизмами.