Там я встретил Дэниела. Он только что закончил медицинский колледж и работал медбратом в отделении неотложной помощи. Сказать, что он красив, значит ничего не сказать. Темно-синие глаза, ровный загар, слегка взлохмаченные волосы и вечная легкая щетина — стоило мне впервые увидеть его, как меня тотчас же потянуло к нему. Было еще кое-что. Дэниел был терпелив с людьми, которые попадали в отделение неотложной помощи, даже с самыми вздорными и склочными. Он был само дружелюбие, особенно с детьми. Я узнала, что по выходным он волонтерит в клубе «Мальчишки-девчонки». Мы часто виделись на ходу, иногда останавливались поболтать. Однажды Дэниел пригласил меня на кофе, и я согласилась. Через год мы обручились.
К тому моменту у моего отца была ремиссия, и казалось, что он выздоравливает. Он был в восторге от нашей помолвки. Ему очень нравился Дэниел. Моей матери тоже. Он нравился всем.
Я стала проводить все больше и больше времени в квартире Дэниела, но там было тесно, поэтому через полгода после того, как он сделал мне предложение, мы решили вместе арендовать таунхаус. Это всего на пару лет, сказали мы друг другу, пока не поженимся и не начнем присматривать себе дом. При условии, что захотим остаться в этом районе. Я втайне мечтала вернуться в Калифорнию, но мне не хотелось бросать родителей, особенно когда заболел мой отец. У Дэниела не было семьи, которая бы привязывала его к одному месту, и он сказал, что будет счастлив везде, где бы мы ни оказались, главное, чтобы мы были вместе.
Мы назначили дату и приступили к планированию свадьбы, небольшой церемонии на открытом воздухе. Только несколько членов семьи и друзей. Ничего лишнего. Но потом отец скончался. С тех пор прошло почти два года, а мы все еще жили в таунхаусе.
Дэниела дома не было. Последние пару месяцев он работал в две смены. Деньги были хорошие, а Дэниел любил свою работу, хотя казалось, что теперь мы почти не виделись.
Я привыкла к пустому дому. Соседи по обе стороны были тихими. Джим и Том, пара слева от нас, всегда хватали пакеты, оставленные на крыльце, чтобы никто, проезжая мимо, не мог их украсть. У Эндрю и Барб, соседей постарше, что живут справа, был джек-рассел-терьер, который иногда слишком громко тявкал, но их самих обычно не было слышно.
Я переоделась в спортивный костюм и футболку и спустилась на кухню. В раковине скопилось несколько грязных тарелок. Я загрузила их в посудомоечную машину, протерла столешницу, проверила, нужно ли вынести мусор.
В гостиной я устроилась на диване с пультом в руке. И вскоре зевнула. Сражаясь с внезапной зевотой, я нажала на кнопку «Нетфликса», пролистала фильмы и телешоу, которые мы с Дэниелом добавили в плейлист. Ничего интересного.
Меня все никак не покидали мысли об Оливии. О том, что она покончила с собой. Я не думала о ней много лет. Не думала ни о ком из моих школьных подруг. О нашей компании. О популярных девочках.
Мы назвали себя гарпиями после того, как Кортни подслушала, что миссис Кокрейн, наша учительница английского языка в седьмом классе, назвала нас так в разговоре с другим учителем. Кортни, незнакомая с этим словом, немедленно заглянула в словарь и узнала, что гарпия означает «хищная птица с женским лицом».
Мы все считали, что это прозвище поможет нам казаться круче, чем мы были на самом деле, но Маккензи восприняла его почти что лично, так как ее фамилия была Харпер[4]. Миссис Кокрейн, рассудила Маккензи, явно имела в виду ее, потому что она была нашей заводилой.
Все остальные знали: Маккензи просто вела себя как типичная эгоистка, но это прозвище нам понравилось. Мы решили, что это круто, и мы стали гарпиями.
Я, конечно, помнила их имена — Элиза и Маккензи, Оливия, Кортни и Дестини, — но успешно выбросила их из головы. Или, по крайней мере, я открыла ящик, запихнула в него воспоминания, заперла и выбросила ключ.
Я перевернула левую руку и посмотрела на шрам на ладони. Такой тонкий, что если не знать, что он там, едва ли можно увидеть.
Дэниел однажды прокомментировал шрам, спросил, что случилось Я отмахнулась, сказав, что случайно порезалась, еще будучи подростком. Что в принципе так и было.
Я снова зевнула, уже сильнее, и этот зевок было труднее игнорировать.
Переключив канал на передачу по благоустройству дома, я уменьшила громкость, удобно устроилась на диване и, решив, что краткий сон мне не повредит, закрыла глаза. Всего несколько минут, чтобы очистить голову от призраков.
Звенит звонок, резкий, неприятный звук, и дети в коридоре расходятся по классам.
4
Harpy (гарпия) — по-английски произносится как «ха[р]пи», а фамилия Харпер (Harper) — как «ха[р]пэ».