Действительно, факт был необъясним, но настолько очевиден, что нельзя было с ним не считаться!
Годфри, однако, не пал духом. Превратности судьбы только увеличивали его хладнокровие и мужество. Если звери стали опасностью, то он примет против этой опасности самые решительные меры.
Но какие можно было принять меры?
Прежде всего, сократить до предела экскурсии в лес и прогулки на побережье; выходить из дому с оружием в руках и только в случае крайней необходимости.
— При первой и второй встречах, — внушал своим спутникам Годфри, — мы отделались легким испугом, но третья может кончиться плачевно. Не будем зря рисковать!
Суровая необходимость заставляла не только сократить экскурсии, но и усилить охрану жилища, скота и домашней птицы, которых хищники могли полностью уничтожить.
Годфри серьезно задумался о возможности укрепления Вильтри, хотя от гениального проекта Тартелетта — возвести вокруг пояс оборонительных сооружений, — разумеется, пришлось отказаться. Было бы достаточно и того, если бы удалось устроить высокий и прочный забор между стволами нескольких ближайших секвой, иначе говоря, окружить Вильтри так называемой надежной оградой, которая обеспечила бы относительную безопасность и гарантировала бы от внешнего нападения.
Годфри прикинул. Сделать такой забор было возможно, хотя и очень трудно. Он убедился в этом, внимательно осмотрев местность. Нелегко было даже сосчитать, сколько придется отобрать, срубить и обработать стволов, чтобы воздвигнуть подобное заграждение.
Но Годфри не страшила никакая работа. Он посвятил в свои планы Тартелетта, тот их одобрил и обещал свое содействие. Более того, учитель танцев сумел растолковать суть замысла Карефиноту, и тот, как всегда, готов был прийти на помощь но первому зову.
Они немедленно принялись за дело.
В одной миле от Вильтри, вверх по течению речки, находилась небольшая рощица, состоявшая из корабельных сосен. Наши Робинзоны не смогли бы напилить досок даже не из очень толстых стволов. Но заостренные с одного конца, а затем вбитые в землю бревна должны были образовать достаточно прочный забор.
И вот, 12 ноября, на рассвете, Годфри со своими спутниками направился к этому леску. Вооружены они были до зубов и продвигались с крайней осторожностью.
Тартелетт, удрученный треволнениями, то и дело повторял:
— Не по душе мне эта вылазка в лес! Как хотелось бы мне расстаться с островом!
Но Годфри на этот раз не стал его утешать или вступать с ним в споры. Больше того, он даже призвал учителя танцев к благоразумию. Сейчас ради общей пользы нужно было действовать не словами, а руками. Приходилось, хочешь не хочешь, сделаться на какое-то время вьючными животными.
Впрочем, на всем пути от Вильтри до сосновой рощи ничего подозрительного не оказалось, хотя все трое внимательно оглядывали прерию от одного горизонта до другого. Пасшийся на лугу скот не выказывал ни малейшей тревоги. Птицы беспечно щебетали среди ветвей или порхали в воздухе.
Достигнув рощицы, путники тотчас же приступили к работе. Годфри счел более разумным сначала свалить столько деревьев, сколько может понадобиться, а потом уже переправить их в Вильтри. Обрабатывать стволы на месте казалось ему более удобным.
Карефиноту, как и следовало ожидать, научился ловко обращаться с топором и пилой и стал незаменимым помощником. Благодаря физической силе, он не прерывал работы даже в те промежутки, когда Годфри останавливался передохнуть, а Тартелетт в изнеможении лежал на траве, вытянув руки и ноги, не в силах даже вытащить карманную скрипку.
Заметим, однако, что учителю танцев и изящных манер, поневоле ставшему лесорубом, Годфри дал самую легкую работу — очистку стволов от мелких ветвей. Если бы за это платили хотя бы полдоллара в день, то учитель танцев зарабатывал бы, наверное, не более десяти центов![34] Так они работали шесть дней подряд, с 12 по 17 ноября. Приходили на участок рано утром, в полдень съедали захваченный из дому обед, поздно вечером возвращались и ужинали в Вильтри. Погода стояла переменная, часто набегали тучи, то парило, то лил дождь. Наши Робинзоны спасались от дождя под деревьями, а чуть только прояснялось, снова принимались за дело.
Восемнадцатого ноября отобранные для ограды деревья лежали на земле: все верхушки уже были отрублены и стволы очищены от ветвей.
В эти дни возле речки не появлялось ни одного дикого зверя. Может быть их вообще не осталось на острове, если допустить, что убитые медведь и тигр были единственными представителями этих пород. Увы, предположение было бы совершенно невероятным!
Поэтому Годфри и не думал отказываться от своего плана — отгородить Вильтри высоким прочным забором, который мог бы их защитить от всяких неприятных неожиданностей.
К тому же, было сделано самое трудное. Оставалось лишь переправить бревна к месту постройки.
Да, самое трудное было позади. И как бы они справились с переноской бревен, если бы Годфри не пришла в голову блестящая мысль сплавить лес по реке? После обильных дождей речка стала полноводной и стремительной. Без особых затруднений можно будет составить из бревен плоты и пустить их вниз по течению. У мостика они сами остановятся и будут разобраны, а от мостика до Вильтри шагов двадцать.
Больше всех радовался учитель танцев: усердная работа восстанавливала его поколебленное достоинство.
Девятнадцатого ноября первые плоты, пущенные вниз по течению, благополучно прибыли на место и были задержаны перегородившим реку мостом. Меньше чем за три дня удалось таким образом переправить весь заготовленный лес.
Двадцать первого ноября часть бревен была уже забита в землю фута на два в глубину. Столбы с заостренными верхушками скреплялись между собой гибкими, но крепкими прутьями. Забор получился что надо!
Видя, как быстро продвигается дело, Годфри испытывал большое удовлетворение и говорил Тартелетту, что скоро они действительно будут как в крепости.
— Действительно как в крепости мы будем только на Монтгомери-стрит, в особняке вашего дядюшки Кольдерупа, — сухо отвечал учитель.
Попробуй возразить на это замечание!
Двадцать шестого ноября забор на три четверти был готов. Вильтри оказалось в центре ограды, внутри которой было еще несколько секвой, среди них и та, где находился курятник. Сама собой напрашивалась мысль отвести часть огороженного пространства под хлев — устроить его здесь было бы совсем нетрудно.
Еще три-четыре дня, и забор будет закончен. Останется только приделать прочную дверь, и обитатели Вильтри почувствуют себя в безопасности.
Но на следующий день, 27 ноября, работу прервало одно неожиданное обстоятельство, столь же необъяснимое, как и многое другое, что происходило на острове Фины. В этот день, около восьми часов утра, Карефиноту, взобравшись на дерево по узкой трубе дупла, чтобы законопатить верхнее отверстие на случай сильного дождя или ветра, вдруг закричал во весь голос.
Годфри, занятый устройством забора, поднял голову и увидел, что негр решительными жестами подзывает его к себе наверх, понимая, что туземец не стал бы его беспокоить по пустякам, юноша, захватив подзорную трубу, быстро поднялся по внутренним стенкам дупла, пролез через верхнее отверстие, достиг главного разветвления и вскоре уже сидел верхом на одной из громадных веток.
Карефиноту показал ему рукой на округлый выступ, образуемый с северо-востока береговой линией острова. Там поднимался к небу густой столб дыма.
— Опять! — вскричал Годфри.
И, наведя подзорную трубу, он убедился, что на этот раз никакого обмана зрения быть не могло: дым, очевидно, шел от большого костра, так как виден был отчетливо на расстоянии примерно пяти миль.
Годфри повернулся к негру, который взглядами, возгласами и всем своим существом выражал крайнее удивление. Но и сам Годфри удивлен был ничуть не меньше.