— Да, конечно, — кивнул Ромашин. — Извините за испытание, но демонстрация дриммера еще не закончилась. Стреляйте.
— Что?! Игнат, вы понимаете, что говорите?
— Стреляйте, Павел. Я в своем уме.
— Но… черт! — Жданов повернул голову к дублю. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Стреляй, — высунул Павел-второй голову из кокона. — Он Судья, ты исполнитель. Выполняй приказ.
Жданов покачал головой, глянул на Ясену, не спускавшую с него потемневших круглых глаз, дернул уголком губ, намечая улыбку, и выстрелил, до минимума уменьшив заряд.
Трасса желтых огоньков из дула «глюка» вонзилась в грудь сидящего напротив Ромашина, и произошло нечто вроде бесшумного светового взрыва.
Вспышка жемчужного света заставила всех зажмуриться, по комнате пронесся световой ураган, искривляя тела сидящих, кресла, столики, цветы в кадках. Метнулись из угла в угол световые сполохи, складываясь в интерференционные и дифракционные веера, и светопреставление прекратилось. Ромашин продолжал спокойно сидеть на своем месте и, прищурясь, смотреть на оторопевшего Жданова.
— Но «глюку» не может сопротивляться ни один материал, ни одно поле! — с недоумением произнес Полуянов.
— Материал не может, — согласился комиссар. — Дриммер может. Струи конституэнтных[17] кварков и глюонов он встраивает в свою энергетическую сферу, превращает в неотъемлемую часть собственной эффекторной системы.
— Никогда бы не поверил, что такое возможно! — задумчиво проговорил Павел-второй. — А нельзя ли объяснить все эти эффекты попроще? Скажем, влиянием гипноиндуктора «удав»? Никто ни в кого из «глюка» не стрелял, никто не демонстрировал возможности дриммера… а? Покажите «удав», комиссар, или «слона».
Ромашин рассмеялся.
— Скептицизм ваш вполне оправдан, Павел, и все-таки никакого гипноиндуктора у меня с собой нет. Все обстоит именно так, как я вам сказал.
— Знаете, Игнат, — почесал в затылке Павел-первый. — Я, конечно, знал, что дриммеры существуют, но… даже легенды о них менее невероятны, чем их реальные возможности. И мне почему-то кажется, что наука нашего просвещенного века не создала технологии подобных изделий. Федор, ты у нас известный теоретик и практик, опровергни меня.
Полуянов скривил губы.
— Если бы я знал наверняка… дриммерами заниматься мне тоже не приходилось, эта тема всегда была святая святых секретчиков безопасности. Но где-то по большому счету ты прав. Распеленайте нас, комиссар.
Ромашин не сделал ни одного движения, но паутина нитей, опутавших десантников, освободила их, втянулась в клубок, который превратился в прежний хрустальный «кастет». Затем и «кастет» растекся лужицей по ладони комиссара, струйкой обвился вокруг запястья и стал платиновым браслетом.
— Вы несколько поколебали мои убеждения, надо признаться, — заявил Ромашин, глядя на браслет, как все остальные десантники. — Может быть, вы правы, и дриммеры — подарок нашей цивилизации.
— От кого?
— От судейской коллегии, наметившей некоторых людей кандидатами в Судьи. А также в судебные исполнители. Вернемся, я подкину эту мысль Златкову, пусть повозится. Ну а сейчас пора… — Комиссар замолчал.
Ожил мерцающий огнями «огурец» Стаса, превратился в озабоченного молодого человека.
— Господа, спешу предупредить. Зона моего прямого контроля резко уменьшилась. Я чувствую мощное усиление потока внимания. Кто-то пытается ограничить рабочий объем, перекрыть энергоканалы и разблокировать зону.
Как бы в подтверждение слов инка из недр здания прилетел гулкий удар, поколебавший стены и пол гостиницы. Люди вскочили. Стас исчез, через несколько секунд появился снова.
— Это самая настоящая атака, господа! И мне удержать ее не удастся, возможности атакующих гораздо выше моих. Они уже пробили северную стену блока.
— Уж не ваши ли это приятели пожаловали, комиссар? — бесстрастно поинтересовался Павел-второй. — «Хронохирурги»?
— Возможно, это именно они, — отозвался Ромашин озабоченно, не выказывая тем не менее ни растерянности, ни радости, ни страха. — Только приятелями они мне никогда не были. Есть всего одно объяснение происходящему… Кстати, готовьтесь к бою, ситуация действительно серьезная.
— Какое объяснение? — требовательно проронил Павел-второй, оглядываясь на задумавшегося Павла-первого, и направил на комиссара ствол своего «глюка».
— Не торопись с выводами, — очнулся Павел-первый. — Кажется, я понял. Мы сейчас для всех Игроков — прямая угроза выключения их из Игры. И они пойдут на любые ухищрения, чтобы нас остановить. Как «хирурги», так и Те, Кто Следит. Жданов, говорю тебе, не суетись. Игнат, приказывайте, мы готовы к исполнению своих обязанностей.