— Какая красота! — одобрительно воскликнул он, чтобы сказатьхоть что-нибудь, и определенно не ошибся.
— Да, нам тоже нравится, — улыбнулся Ксавье Шнайдер. — Это «Дюфур[18]». Мы с женой совершили свадебное путешествие на маленькой яхте и поняли, что нашли увлечение на всю жизнь. Два года назад мы купили вот эту подержанную яхту, и до сих пор у нас с ней никаких проблем. Мне хотелось классический парусник. В нем много, места для длительных путешествий с семьей, но в то же время он достаточно быстрый и маневренный, чтобы время от времени участвовать в регатах. Ах, какие у нас на ней были регаты, правда, Дан? — обратился Ксавье к шкиперу. Тот кивнул и улыбнулся.
— А сами вы ходите под парусами? — спросил мсье Шнайдер.
— Нет, — односложно ответил Дюваль и взглянул на яхту с некоторым подозрением. Она немного отошла от пирса и теперь стояла, покачиваясь на беспокойных волнах.
— Несмотря на дождь, я должен попросить вас снять обувь.
Мсье Шнайдер развел руками, снял собственные ботинки и первым проследовал по маленькому мостику на яхту. Дан протянул руку, предлагая свою помощь, но Дюваль уже спрыгивал с узкого мостика на качающееся судно.
— Добро пожаловать на борт, комиссар! — по-приветствал его Ксавье Шнайдер. Дюваль благодарно кивнул.
Мадам Шнайдер они нашли в небольшой кают-компании в компании сына, мальчика лет десяти. Помещение было обшито светлым деревом, но выглядело довольно мрачно. Несколько маленьких галогенных ламп, встроенных в потолок, освещали белую обивку сидений. В оба огромных световых люка колотил дождь. Мальчик что-то писал, склонившись над тетрадью. Когда мужчины вошли, он оторвал глаза от тетради. И, казалось, был доволен возникшей паузой.
— Cherie[19], это комиссар Дюваль. Ты уже знаешь, что произошло, — сказал мсье Шнайдер супруге. — Комиссар хотел бы задать нам несколько вопросов.
Мадам Шнайдер склонила голову в знак согласия.
— Bonjour, присаживайтесь, пожалуйста.
Она сделала приглашающий жест. Как и муж, она говорила с сильным швейцарским акцентом.
— Что случилось, маман?
— Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Пожалуйста, заканчивай, Клеман, — сурово сказала мать, наводя порядок на столе. — Извините, Клеман делает домашнее задание.
Мальчик дописал и пододвинул тетрадь к матери. Та взглянула на нее и кивнула.
— Хорошо, а теперь, будь так добр, иди в свою каюту, прочти вот эту главу, — она протянула ему книгу. — Я позже приду, проверю.
— Ну вот, каждый раз, когда что-то происходит, меня выпроваживают, — поворчал мальчик и сделал три медленных шага в сторону одной из дверей.
— И дверь закрой!
Трах! Мальчик в сердцах хлопнул дверью, из каюты донеслось его сердитое ворчание. А потом все стихло.
— Вы сами обучаете сына? — поинтересовался Дюваль, устанавливая и включая ноутбук.
— Да, пока возможно, мы находимся на домашнем обучении, так что можем путешествовать, когда и куда захотим, и дождливые дни вроде этого для нас настоящее благословение, потому что при хорошей погоде Клеман постоянно торчит на палубе. Он знает все о море и о том, как ходить под парусом, он выучил названия всех рыб и водорослей, но вот с арифметикой и чистописанием у него все не так гладко. В орфографии он, прямо скажем, не силен.
Дюваль кивнул. Спинным мозгом он почувствовал, что дверь каюты снова тихо приотворилась, образовав щель, и подавил смешок. Его сын поступил бы точно так же. Что ж, видимо, ему не стоит распространяться о чересчур кровавых деталях, раз уж ребенок подслушивает.
— Вы знаете шкипера «Зефира»? — начал свой допрос Дюваль.
— Ну, «знаем» — это громко сказано, мы уже встречались с ним в этом году. В Сен-Тропе наши яхты по чистой случайности оказались соседями в гавани. Разумеется, мы перекинулись с ним парой слов о кораблях. Как яхтсмены с яхтсменом, понимаете? Парусник Лонгли — фантастический корабль. Теольен, похоже, гордится им больше, чем собственный хозяин. Мы с Лонгли поболтали, пригласили друг друга сходить куда-нибудь выпить. Только и всего, — ответила мадам Шнайдер.
— А вы не в курсе, какие отношения у Теольена были с командой?
— Думаю, там все было в порядке, — отозвался мсье Шнайдер.
— Прошлым вечером вы не заметили в его поведении чего-нибудь особенного? Пли в поведении обоих молодых людей? Может быть, они ссорились? Или спорили?