Дверь распахнулась, и в бистро влетела пожилая дама, которую Дюваль утром видел на пароме. Она перетащила тележку через порог и поставила рядом с дверью. Выбравшись из-под синего полиэтиленового дождевика, она вытерла дождевые капли со стекол очков и принялась шарить глазами по помещению, одновременно приводя в порядок седые волосы, собранные на затылке узлом. Несколько прядей выбились на ветру, и дама убрала их обратно под резинку.
— Bonjour, Франсуаза! — поприветствовал ее хозяин. — Как дела?.
— Bonjour, Паскаль! — пожилая дама сопроводила эти; слова кивком и тут же целеустремленной легкой походкой направилась к столу, за которым сидел Дюваль.
— Вы те самые господа из полиции? — спросила она и обвела изучающим взглядом всех сидевших, пытаясь понять, кто здесь старший.
— Совершенно верно, мадам, улыбнулся ей Вилье. — Чем можем быть вам полезны?
Дама смерила его строгим взглядом из-под очков. Ведь же не хотите сказать, что это вы комиссар, который возглавляет следственную группу?
— Хотите сказать, что человек с моим цветом кожи не может быть комиссаром и руководить следственной группой? — задал встречный вопрос Вилье, и улыбка мигом слетела, с его лица. Обычно он не обращал внимания на расистские замечания. Слишком часто ему приходилось с ними сталкиваться. Каждый чертов день хоть кто-нибудь да отпускал в его адрес нечто подобное. «Всем идиотам мозги не вправишь», — сказал бы он и отправился бы по своим делам. Но, похоже, тон и манеры этой дамы его сильно задели.
Дюваль поднял глаза на Вилье, но ничего не сказал. — Нет, я всего лишь хотела сказать… — смущенно пробормотала дама и замолчала, лихорадочно соображая, как ей выпутаться из этой щекотливой ситуации, — что вы очень молоды, — наконец выпалила она с видимым облечением.
— То есть вас беспокоит не мой цвет кожи, а мой возраст?
— Боже мой! — возмущенно завопила дама. — В наши дни что, и слова уже сказать нельзя?
Дюваль решил, что ему пора вмешаться.
— Мадам, с вашего позволения, это капитан Вилье, способный и, несмотря на свою молодость, отличный полицейский и мой помощник. Меня зовут Дюваль, я старший офицер, и мое звание — комиссар. Чем мы можем вам помочь?
— О, замечательно! — облегченно воскликнула дама и переключила внимание на Дюваля. — Я слышала, что произошло, и я знаю, что вы ищете сбежавшего убийцу. Просто хочу сказать, что меня не удивило бы, если бы он спрятался в гостинице. Там столько мутных типов ошивается, что я подам в суд на город, который даже не удосужился замуровать окна и двери.
— Стоп! — сказал Дюваль, пытаясь прервать это словоизлияние, но старушка продолжала говорить.
— Стоп!
От неожиданности пожилая дама замерла с открытым ртом.
— А теперь все с самого начала, мадам. Как вас зовут?
— Франсуаза Обер. Я вдова Жана-Луи Обера, последнего владельца гостиницы «Железная маска».
— Разве на острове есть гостиница? — удивился Дюваль;
— Да, — сказала старушка.
— Нет! — в тот же момент ответил Вилье.
— И как это понимать?
Дюваль посмотрел на Вилье. Мадам Обер начала было говорить, но Дюваль коснулся рукой ее руки, заставив ее замолчать:
— Одну минуту, мадам.
— На острове была гостиница, но у последнего владельца ее конфисковали за то, что условия в ней были непригодны для жизни. С тех пор государство и город не могут договориться, что с ней делать. Здание стоит рядом с верфью, о которой я вам уже рассказывал. Оно совсем обветшало, — сообщил Вилье.
— Да как вы можете так говорить?! — тут же возмутилась Франсуаза Обер. — Жан-Луи сделал все, что в его силах. Это государство виновато со своим ничтожным законом.
— Что еще за закон? — спросил Дюваль и снова повернулся к Вилье.
— Я полагаю, что мадам имеет в виду Loi littoral[25]. Отель стоит прямо на побережье, а значит, земля, на которой он стоит, по закону перешла в собственность государства.
— Совершенно верно. Принятие этого закона стало началом конца. С этого момента наша судьба была предрешена. Без земли гостиница ничего не стоила, и мы больше не могли ее продать. И мы должны были выполнить сотни абсурдных условий! Для нас это означало разорение. Жан-Луи боролся до последнего: он ходил по судам, пытаясь добиться, чтобы государство профинансировало эту работу, раз уж оно отняло у него землю. Мы потратили кучу денег, но все впустую. Он умер от горя, — мадам Обер бросила многозначительный взгляд на Дюваля и резко добавила: — И от рака печени.
25
Французский закон, регулирующий планирование, развитие и охрану прибрежных территорий. Вступил в силу 5 января 1986 года.