— От простуды, я имею в, виду. Я не думаю, что это как-то повлияет на пружины.
Она снова засмеялась:
— И еще раз спасибо, смотрю, сочувствия тебе не занимать, — буркнул Дюваль, а потом снова спросил: — Ну так как, Анни? Как мы поступим, когда приедут дети? Ты не хочешь их видеть?
— Я этого не говорила, — тут же посерьезнела Анни. — В первую очередь я думаю о твоих детях, Леон, пусть они сначала приедут, осмотрятся, ты поймешь, как у них дела. Может быть, расскажешь им обо мне. Или можем созвониться по скайпу, чтобы они меня увидели, если захотят. Наверное, этого для начала будет достаточно. А если не захотят, ничего страшного. По крайней мере, для меня.
— Ладно, посмотрим.
— Это не значит, что я в принципе не хочу встречаться с твоими детьми, и тем более это не значит, что я не хочу видеть тебя.
— Ладно, я понял, — улыбнулся Дюваль. — Может, мне удастся вернуться раньше, чем они приедут. Все будет зависеть от того, насколько здесь все растянется… Пока ничего не могу обещать.
— О, я бы этого очень хотела. Ты знаешь, где я. Позвони мне.
— Так и сделаю. Bonne nuit[29], Анни, — нежно сказал он.
— Bonne nuit, Леон, bisou[30], bisou, — в трубке послышались звуки поцелуев, з;»Я тебя тоже целую.
— Спи крепко, не позволяй клопам тебя кусать.
Настроение у Дюваля улучшилось. «Какая же она все-таки приятная, эта Анни, — подумал он. — Такая естественная. И с ней можно поспорить, не рискуя нарваться на скандал». Впрочем, были же времена, когда и с Элен можно было поговорить без драматических сцен. Давно это было. Он вздохнул и попытался подняться со скрипящей и ходящей ходуном кровати. «Да, ночка у меня будет что надо», — вздохнул про себя комиссар.
Горячий душ, который он принял в качестве профилактики от простуды, согнал с него всякий сон. Несмотря на физическую усталость, голова вновь была ясной, и мысли в ней завертелись с удвоенной силой. Сначала Дюваль открыл ноутбук и напечатал все, что ему удалось найти и узнать за этот день, а затем лег на кровать и попытался заснуть. Но мозг продолжал работать, а за окном ревел шторм, стонали на ветру деревья, по всему дому разносился какой-то стук и грохот. Дюваль осторожно повернулся на скрипучей провисшей постели. В комнате было прохладно. Белье отсырело и пахло затхлостью. Так обычно пахнут старые вещи. Или это так пах матрас? «Порошок от моли, — подумалось ему. — Использует ли кто-то еще порошок от моли? И из чего его делают? Из нафталина?»
Комиссар попытался сконцентрировать внимание на дыхании, но вскоре ему это наскучило, и в голову снова полезли разные мысли. Вдруг он услышал, как в коридоре щелкнул выключатель, из-под двери пробилась полоска света. Он взглянул на часы. Без четверти час. Он прислушался. Кто-то осторожно крался мимо его комнаты. Соседняя дверь открылась, а потом снова закрылась. Послышались шаги, что-то скрипнуло, возможно, дверца шкафа, кто-то заходил туда-сюда по комнате, тихо напевая. Зазвучала тихая музыка, а вслед за ней раздался громкий ритмичный скрип. Дюваль улыбнулся в темноте. У его кровати явно водилась подружка, такая же дряхлая и скрипучая. Он не шевелился, вслушиваясь в тихие звуки, которые доносились из соседней комнаты. Теперь Дюваль окончательно проснулся. Нужно было встать, что-нибудь поделать или почитать. Дома у него всегда хранились книги или журналы на случай бессонницы. Чтение помогало отключиться. А если уж ничего не помогало, тогда он принимал лоразепам и стопроцентно проваливался в глубокий сон без сновидений. Несколько недель после того, как Лоран, его друг и напарник, погиб, прикрыв комиссара своим телом на задании, Дюваль вообще не засыпал без лоразепама. В один прекрасный момент он понял, что не может обходиться без этого чудодейственного лекарства, и попытался завязать с ним. Это далось нелегко. И вот сегодня ему снова захотелось принять таблетку. Он подумал, что в бумажнике наверняка припасена одна, как раз для таких случаев, осторожно перекатился на постанывающей кровати и нащупал в темноте выключатель. Когда зажегся свет, Дюваль осмотрелся, нет ли здесь чего почитать. Нет, ничего не было. Может быть, в коридоре? Он заметил там на полке старые книги и даже толстую стопку журналов. Возможно, найдется что-то интересное. Он тихо открыл дверь, взял из стопки журнал, лежавший на самом верху, и в слабом свете, который струился из его комнаты в коридор, пролистал. Дювалю сейчас сгодилось бы что угодно, даже описание любовной жизни жуков-короедов.
— Что, комиссар, не спится?
Хрипловатый голос Алисы заставил его вздрогнуть.