Одетая в роскошные шелка, обутая в расшитые золотыми и серебряными нитками башмачки, только что вышедшая из гаремной бани, где в подогретую воду льют розовое масло, от чего кожа приобретает нежность и аромат роз, она показалась бы ему ещё красивей, но вместе с тем и чужой. Арсен заметил бы, как она осунулась, что под глазами залегли тени, придавшие её личику томную привлекательность, высоко ценимую во дворцах здешних вельмож, но которая совсем не к лицу красавицам Старой Планины или украинской степи.
Кара-Мустафа, любуясь девушкой, подумал о том, что красавицу прислал ему Юрий Хмельницкий, а он его единым жестом выбросил из жизни, как мусор на свалку, но тут же отогнал это воспоминание. Стоит ли тревожить себя из-за какого-то тщедушного гетмана-гяура? Совсем иное дело — собственные чувства.
А чувства эти вот уже которую неделю волнуют его. Смешно сказать: он влюбился, как мальчишка! С тех пор как в Эйюбе появилась эта девушка, великий визирь утратил покой. Сначала думал, что Златка станет одной из многих сотен одалисок его гарема, к которым Кара-Мустафа был совсем равнодушен. Но когда неожиданно получил отпор и услышал угрозу, что она умертвит себя, если только он осмелится её коснуться, сердце Кара-Мустафы вдруг запылало юношеским огнём, и он понял: это серьёзно.
Любовь и радовала его, ибо он почувствовал, что ещё достаточно молод и полон страсти, и злила, ибо упрямица и слушать не желала его признаний. А потом — заболела…
Веский визирь таил свои чувства от всех. Догадывались о них только старуха Фатима да кизляр-ага. Ну и, конечно, знала Златка…
От его зоркого взгляда не скрылось, что за последнее время девушка изменилась. Вместо обречённости и страха в её глазах светилась отчаянная решимость, а в плотно сжатых устах и гордо поднятой голове угадывалась сильная воля.
О аллах экбер! [28]И такую нежную, как весеннее утро, и гордую, подобную царевне, красавицу отдать султану? Чтобы она стала его кадуной? [29]Ни за что!
Нет, он не уничтожит своё счастье собственными руками! Во что бы то ни стало обхитрит султана и не отдаст ему эту девушку! А когда сам станет султаном страны Золотого Яблока, тогда… Тогда он сделает её своею бах-кадуной, то есть первой женой, а ещё лучше — императрицей… Вступит с нею в законный брак в венском соборе Святого Стефана, который после завоевания Вены будет превращён в мечеть Ая Стефано, и у них родится шах-заде, принц, наследник престола. Так он положит начало новой династии. Династии Кепрюлю! Не великих визирей Кепрюлю, а императоров!
Но пока это свершится, пока на голове ещё не сияет императорская корона, нужно быть хитрым и осмотрительным, чтобы эти мысли не узнала ни одна собака! А с султаном надо вести тонкую игру до последнего дня, и главным козырем в этой игре станет теперь прекрасная пленница! Как хорошо, что ему пришло в голову дать султану такое туманное обещание: подарить девушку после победы над гяурами! Значит, у него достаточно времени, чтобы маневрировать и сохранить Златку для себя… Хотя в любой день можно ждать нового напоминания султана — тогда придётся пожертвовать своими чувствами и отправить пленницу в султанский гарем. Но до этого, хотелось бы надеяться, далеко!
Он ещё раз внимательно посмотрел на девушку. «Да, лекарь Пьетро правильно определил её болезнь: у неё болит душа. Однако издавна известно, что душу лечат не травами, не мазями и даже не целебными водами, а временем и добрым словом».
Златка в напряжённом ожидании не сводила с него тревожного взгляда. Она была прекрасна. «Действительно, как нежный полевой цветок…»
Кара-Мустафа сдержал вздох. Аллах экбер, если б не султан!..
Златка по-своему расценила мысли и чувства великого визиря, которые невольно отразились на его лице, и отступила на шаг.
— Не бойся меня, пташка. Я не причиню тебе зла, — ласково произнёс Кара-Мустафа, делая шаг вперёд.
— Я не боюсь. Аллах защитит меня, — с вызовом бросила Златка.
— Не аллах, а я, красавица… Я защищу тебя от всего злого на свете! Я властен творить добро и зло. Это ты понимаешь?
— Понимаю. Тогда сделай добро — отпусти меня…
Кара-Мустафа улыбнулся.
— Глупышка, нигде тебе не будет лучше, чем здесь. Сколько красавиц со всех стран света сочли бы за честь и счастье поселиться в моем доме!
— Я не соглашусь быть наложницей даже самого падишаха! — Златка гордо выпрямилась, и в её голосе прозвучала такая твёрдость, что Кара-Мустафа удивился.
— Будто у тебя есть выбор!
— Да, у меня есть другая возможность…
— Какая же?
— Смерть… Я не раз говорила тебе об этом!
— Смерти никто не минует… Но такой молодой и красивой девушке нужно ещё долго жить. Жить в роскоши, в любви. И все это тебе могу дать только я!
— Роскошь — да, любовь — нет.
— Почему?
— Я не люблю тебя и никогда не полюблю!
Кара-Мустафа разгладил пальцами, украшенными драгоценными перстнями, чёрную бороду. Давно он не слышал, чтобы кто-нибудь, если он в здравом уме, перечил ему или говорил неприятное. А вот эта девчонка посмела! Её откровенная отповедь больно ударила по его самолюбию. Однако он сдержался, решив, что обижаться на неё — то же самое, что гневаться на пышную розу, уколовшую тебя колючкой.
— Я подожду, пока ты изменишь своё отношение ко мне, — тихо сказал великий визирь. — Месяц, два… год…
— Этого не случится вовек! Не надейся!..
По лицу Кара-Мустафы пробежала тень.
— Смотри, как бы я сам не разлюбил тебя.
— Что же будет тогда?
— Лучше не говорить о том, что станет с тобой…
— Ты прикажешь убить меня?
— Нет, зачем же. Просто я подарю тебя человеку, который тебя не любит.
Златка задумалась. Потом сказала:
— Спасибо за откровенность, эфенди… Значит, я имею некоторое время на размышление?
— Да.
— Хорошо, я подумаю, а ты мне не досаждай!
— Ты злоупотребляешь моей добротой! — воскликнул задетый за живое Кара-Мустафа. — Помни, даже у влюбленного терпение может иссякнуть!
Златка ничего не ответила. Она понимала, что находится в безвыходном положении: освободиться от пут великого визиря нет никакой возможности. Не могла она рассчитывать и на то, что Арсен, отец или брат найдут её здесь. Но любому человеку, в каком бы тяжёлом положении он ни находился, свойственно уповать на лучшее. И она надеялась, а надеясь, боролась. Боролась за жизнь, за честь, за будущее…
Кара-Мустафа прошёлся по комнате, окинул взглядом вещи, которыми по его приказу кизляр-ага окружил эту строптивую пленницу. Здесь были десятки мелочей, к которым женщины очень быстро привыкают и потом не представляют свою жизнь без них.
Он остался доволен. Пройдёт время — и Златка тоже привыкнет ко всему. К изысканной пище и лакомствам, к дорогой одежде, ко всяким фонтанчикам, пальмам, мягким оттоманкам, к зеркалам в позолоченных рамах и баночкам с ароматными мазями и духами. А привыкнет — и сама не захочет никуда уходить отсюда.
Точно так же привыкнет она и к нему, совсем ещё не старому и, как он думал, красивому мужчине. А тогда…
Златка следила за каждым жестом великого визиря, за его непроницаемым лицом — а им он за долгие годы жизни при султанском дворе научился владеть мастерски — и ничего угрожающего для себя не заметила. Наоборот, его взгляд был скорее ласковым, чем враждебно-грозным.
— Может, у тебя есть какая-либо просьба, Златка? Говори, и твоё желание будет сразу же исполнено, — тихо произнёс Кара-Мустафа.
— Нет.
— Если появится, скажи Фатиме. Она доставит тебе все, что ты пожелаешь… Поверь мне, великий визирь, перед которым трепещут многие народы и державы, рад лишний раз увидеть тебя, райский цветок, и удовлетворить самое трудноисполнимое твоё желание!
Последние слова Кара-Мустафа произнёс с искренним чувством. Но ответ Златки был сдержан:
— Благодарю. Мне ничего не нужно.
Кара-Мустафа взглянул на неё и, не прощаясь, мёдленно вышел из комнаты.
Златка продолжала молча стоять, словно ожидая, что великий визирь может вернуться. Но его шаги, глухо отдаваясь под высокими сводами, затихали вдали. И когда их совсем не стало слышно, девушка сразу как-то увяла, плечи её опустились, из груди вырвался тяжёлый стон. Она протянула перед собой руки и в отчаянии воскликнула:
29
Кадуна (тур ) — жена султана, которую он выбирает себе из чужеземных рабынь. На турчанках султаны, как правило, не женились.