В ходе продвижения русских на восток такая ситуация складывалась и в некоторых других районах [101, с. 95–97]. Она не на шутку встревожила царское правительство, ясно увидевшее в перспективе серьезные убытки, и оно решило запретить самовольные походы на Лену из сибирских городов и создать на ленских землях самостоятельное воеводство. В 1641 г. Якутский уезд, став главной базой освоения Восточной Сибири, по мере присоединения новых «землиц» непрерывно расширялся и к концу XVII в. превратился в самый обширный уезд Русского государства, охвативший фактически весь северо-восток Азии [153, с. 43–48; 58, т. 2, с. 48].
В истории мировых географических открытий достойное место занимает достижение русскими естественных границ Восточной Сибири на севере и северо-востоке, ставшее возможным благодаря интенсивному развитию в XVII в. полярного мореходства.
Главной целью арктических плаваний в Сибири XVII столетия являлось достижение по морю устьев рек, по которым можно было подняться до богатых соболем участков таежной зоны. Вместе с тем внимание мореходов как из промышленных, так и из служилых людей привлекали «корги» — лежбища моржей, изобиловавшие драгоценным рыбьим зубом». Первые разведывательные плавания по морю нередко совершались на небольших судах, построенных непосредственно во время походов кустарным способом самими служилыми и промышленными людьми. Позже в морские путешествия обычно ходили уже на специально приспособленных для «морского хода» кочах[4].
Первым из достоверно известных плаваний вдоль восточносибирского побережья явилось путешествие из Енисея на Таймыр в устье Пясины в 1610 г. двинского торгового человека Кондратия Куркина (Курочкина). Однако, основываясь на косвенных данных, можно полагать, что Куркин шел по уже хорошо известному пути. О раннем ознакомлении русских с побережьем Таймырского п-ова может свидетельствовать и находка в 1940–1941 гг. на о-ве Фаддея и в заливе Симса остатков погибшей русской экспедиции. Большинство историков, основываясь на нумизматических данных, датирует ее 1615–1620 гг. и рассматривает в качестве бесспорного доказательства приоритета русских в достижении северной оконечности Евразийского материка [12, с. 14–15; 77, с. 114–115].
Наиболее широко полярное мореходство развернулось после присоединения ленских земель. В 1632 г. за полярным кругом было основано Жиганское зимовье — важный опорный пункт для походов на «дальние заморские реки». 3 1633 г. оттуда на р. Яну был отпущен «по челобитью» партией служилых и промышленных людей мангазейский служилый Иван Ребров. Снарядив экспедицию за свой счет, Ребров и присоединившийся к нему енисейский служилый Илья Перфильев спустились по Лене к морю и, направившись к востоку, достигли Яны, где соорудили острожек. Перфильев вскоре с добытым ясаком отправился в Енисейск, а Ребров в течение 7 лет «проведывал» новые земли. Он совершил морской поход «на Индигирскую реку» и поставил там два острожка. В 1641 г. этот «первооткрыватель юкагирской земли» доставил богатый ясак в Якутск, а в следующем году вновь был направлен к побережью Ледовитого океана, достиг морем р. Оленек (к западу от Лены), где «срубил» зимовье и прослужил до 1647 г.
В 1636 г. началась одиссея енисейского десятника Елисея Бузы, отправленного «для прииску новых землиц» на море и впадающие в него реки. Его отряд (6 служилых и 40 промышленных людей) из Ленского устья «добежал» морем до Олепека, оттуда после зимовки «сухим путем» перебрался на Лену и, построив там два коча, вновь спустился в море, взял курс к Яне и потерпел крушение, дойдя лишь до Омолоя. Оттуда Буза перебрался на нартах «через Камень до Янской вершины», где после ряда вооруженных столкновений взял ясак с местных якутов, затем спустился в низовья Яны и там провел еще два года, собирая ясак с юкагиров.
Примерно в то же время на северные «заморские реки» были открыты и сухопутные дороги через Верхоянский хребет. В 1635–1636 гг. «зимним путем на конях» добрался до верховьев Яны и поставил там зимовье служилый Селиван Харитонов. Длительный конный поход «через хребет» совершил во главе отряда в 30 человек в 1638 г. служилый Посник Иванов. Снарядившись «с товарищи» за свой счет, он сначала вышел на Яну, где основал зимовье (будущий Верхоянск), а на следующий год добрался до Индигирки. Там в наскоро срубленном зимовье (названном впоследствии Зашиверским) русские выдержали «крепкий бой» с юкагирами, нанесли им поражение и взяли ясак.
Прибывший на смену Поснику Иванову Дмитрий Ери-ло основал ниже по течению Индигирки Олюбенское зимовье. Оттуда в 1642 г. с отрядом в 15 человек он вышел в море и добрался до «Алазейской реки», где разгромил в тяжелом бою объединенные силы юкагиров и чукчей, построил «зимовье с острожком» и «положил в ясак» местное население [153, с. 53].
Вслед за Алазеей была присоединена и Колыма, куда с Яны в 1640 г., «перешед море», вновь первым добрался уже упоминавшийся служилый Селиван Харитонов. В 1641 г. казачий десятник Михаил Стадухин, снарядив за свой счет отряд служилых и промышленных людей, пошел с Оймякона вниз до устья Индигирки, а далее морем также доплыл до Колымы и закрепил ее присоединение постройкой опорного пункта для новых походов. Возвращаясь в Якутск, Стадухин оставил на Колыме 13 служилых во главе с Семеном Дежневым, которым вскоре пришлось выдержать в своем острожке жестокий приступ юкагирского войска числом свыше 500 человек [153, с. 49, 56; 76, с. 51–53].
Вслед за этим казак Семен Дежнев принял участие в событиях, обессмертивших его имя. В качестве представителя государственной власти он и еще несколько служилых отправились в экспедицию, организованную приказчиком богатого устюжского купца А. Усова холмогорцем Федотом Алексеевым (Поповым). Ее целью была «река Погыча» (видимо, современная Покача), слухи о богатстве которой стали распространяться среди находившихся на Колыме русских еще во время пребывания там Стаду-хина. По тем же слухам «Погычи» можно было достигнуть, следуя в восточном направлении морем.
В июне 1648 г. 90 или, по другим данным, 105 человек на 7 кочах (включая судно шедшего самостоятельно служилого Герасима Анкудинова) вышли из устья Колымы в море на поиски «Погычи». Несколько раз суда попадали в бурю. До «Большого Каменного носа» (так назвал позднее Дежнев северо-восточный выступ Азии) добралось лишь три коча — Алексеева, Дежнева и Анкудинова, причем последний там же и «разбило»; людей с него подобрали Алексеев и Дежнев. С трудом обогнув этот «необходимый» нос, они прошли Беринговым проливом и доказали существование прохода из Северного Ледовитого океана в Тихий. Тем самым было совершено одно из самых крупных географических открытий XVII в.
При высадке на берег мореходы подверглись нападению чукчей; «на драке» с ними был ранен Ф. Алексеев. В поднявшейся затем буре суда потеряли друг друга. Разбушевавшееся море выбросило коч Дежнева на пустынный берег южнее р. Анадырь. В течение 10 недель Дежнев и 24 его спутника, претерпевая в условиях начавшейся зимы невероятные лишения, добирались, «сами пути себе не зная», до Анадыря и провели там страшную голодную зиму. К весне 1649 г. у Дежнева осталось всего 12 человек, но этот небольшой отряд проявил себя как активная сила: сделав суда, он поднялся вверх по Анадырю, взял ясак с местных юкагиров и основал зимовье (впоследствии Анадырский острог). Там в 1650 г. произошла далеко не дружеская встреча Дежнева с его бывшим начальником — Михаилом Стадухиным, который добрался до Анадыря с Колымы сухопутной дорогой через Анюй.
По сравнению с морским путем, чрезвычайно опасным из-за свирепых бурь и не всегда проходимым из-за льдов, дорога на Анадырь через горный хребет оказалась более удобной, и именно по ней на новую реку устремились ватаги служилых и промышленников. Кроме людей Дежнева и Стадухина, там в 1650 г. оказались отряды С. Моторы и Ю. Селиверстова; между ними разгорелось соперничество из-за расположенной возле устья Анадыря «корги» с большим запасом особо ценного «заморного зуба» (полежавших в земле клыков моржа).
Открытие корги Дежнев считал главной своей заслугой; отстаивая приоритет, он и поведал о всех перипетиях похода на «Погычу». От него же исходит известие и о судьбе организатора всей экспедиции — Федота Алексеева. Сопоставление полученных от Дежнева сведений с данными других источников показывает, что следы отважного холмогорца и его спутников ведут на Камчатку, где, по-видимому, все они погибли.
4
В Восточной Сибири центром их изготовления были усть-кутские «плотбища». По сравнению с поморскими и верхотурскими ленские кочи имели большие размеры и, видимо, лучшее качество, поскольку их готовили специально для плавания в море без расчета на волоки. Они могли поднять до 40 т груза и до 50 человек экипажа, в длину достигали 19, в ширину 5–6 м. Форма и обшивка их корпуса позволяли длительное время передвигаться во льдах, а сравнительно малая осадка — плыть по прибрежной полосе свободной ото льда воды. При попутном ветре на кочах совершали длительные переходы, используя полотняный или кожаный парус, со скоростью до 250 верст в сутки.