Дон Хуан учил меня их принципам и применению с помощью двух своих сотрудников: мага по имени Висенте Медрано и еще одного мага, которого звали Сильвио Мануэль. К сожалению, практически все, чему я у них научился, до сих пор остается неясным для меня, скрытым в том, что дон Хуан называл «лабиринтами повышенного осознания». Вплоть до самого последнего времени совершенно невозможным для меня было писать или даже думать последовательно об искусстве сталкинга или овладении намерением. Моей ошибкой было то, что я рассматривал их как предметы, доступные для нормальной памяти или воспоминания. Таковыми они и являются, но в то же время это не так. Чтобы разрешить это противоречие, я не обсуждал эти темы прямо – это было практически невозможно, – но косвенно я уже касался их: я имею в виду заключительную часть учения дона Хуана – рассказ о магах прошлого.
Он рассказывал эти истории, чтобы пояснить смысл того, что он называл «абстрактными ядрами» (4) своих уроков. Однако я был не в состоянии уловить суть этих «абстрактных ядер», несмотря на его исчерпывающие объяснения. Теперь-то я знаю, что эти объяснения предназначались скорее для того, чтобы сделать мой ум более открытым, чем для действительно рационального понимания чего бы то ни было. Его манера говорить заставляла меня много лет подряд думать, что его объяснения касательно «абстрактных ядер» были сродни академическим рассуждениям; и все, что я был способен делать при таких обстоятельствах, – это принимать его объяснения как данность. Они стали частью моего молчаливого приятия его учения, но оценить их полностью я не мог, что существенно влияло на понимание этих историй.
Дон Хуан описал три серии, в каждой из которых было по шесть абстрактных ядер, расположенных по принципу возрастания трудности. В данной книге я рассматриваю первую серию, которая состоит из следующих принципов: 1. Проявления духа; 2. Толчок духа; 3. Уловки духа; 4. Нисхождение духа; 5. Требования намерения; 6. Управление намерением.
Глава 1. ПРОЯВЛЕНИЯ ДУХА
ПЕРВОЕ АБСТРАКТНОЕ ЯДРО
Всякий раз, когда представлялся случай, дон Хуан рассказывал мне короткие истории о магах его партии и особенно о своем учителе, Нагвале Хулиане. Это были не истории в обычном смысле, а скорее описание поведения магов и особенностей их личности. Каждый из этих рассказов был рассчитан на то, чтобы пролить свет на какую-либо конкретную проблему моего ученичества.
Я слышал те же истории от других пятнадцати членов группы магов дона Хуана, но никто из них не мог дать мне ясное представление о людях, которых они описывали. Мне не удавалось убедить дона Хуана подробно описать этих магов, поэтому я почти примирился с тем, что мне никогда не узнать о них достаточно глубоко.
Однажды в полдень в горах Южной Мексики дон Хуан, очередной раз объясняя сложности овладения осознанием, вдруг сделал заявление, которое совершенно поставило меня в тупик.
– Мне кажется, настало время поговорить о магах нашего прошлого, – сказал он.
Дон Хуан объяснил, что мне необходимо начать делать выводы, основанные на систематическом взгляде на прошлое, выводы как о мире повседневной жизни, так и о мире магии.
– Маги имеют жизненно важную связь со своим прошлым, – сказал он. – Но я не имею в виду их личное прошлое. Для магов их прошлое заключается в делах, которые совершили другие маги, и сейчас мы собираемся заняться анализом именно такого прошлого. Обычный человек тоже занят анализом прошлого, но он делает это из личных соображений. Маги в таком случае заняты совершенно противоположным – они обращаются к своему прошлому, чтобы получить точку отсчета.
– Но разве не это делает каждый из нас? Именно за ней мы и обращаемся к прошлому.
– Нет! – ответил он с ударением. – Средний человек соизмеряет себя с прошлым, своим личным прошлым или прошлыми знаниями своего времени для того, чтобы найти оправдания своему поведению в настоящем или будущем. Или чтобы найти для себя модель. Только маги в своем прошлом действительно ищут точку отсчета.
– Может быть, дон Хуан, я лучше пойму все это, если ты расскажешь мне, что подразумевают маги под «точкой отсчета»?
– Для магов установить точку отсчета означает получить возможность изучения намерения, – ответил он. – Это и есть главная тема и цель нашей последней инструкции. И ничто не сможет помочь магу так хорошо увидеть намерение, как рассмотрение историй других магов, боровшихся за понимание этой же Силы.
Он объяснил, что, исследуя свое прошлое, маги его линии тщательно просматривали основной абстрактный порядок своего учения.
– В магии имеется двадцать одно абстрактное ядро, — продолжал дон Хуан, – и существует множество основанных на этом магических историй о Нагвалях нашей линии, боровшихся за понимание духа. Настало время познакомить тебя с абстрактными ядрами и историями магов.
Я ждал, что дон Хуан начнет рассказывать мне эти истории, но он сменил тему и вернулся к объяснению овладения осознанием.
– Погоди, – запротестовал я, – как насчет магических историй? Разве ты не собирался их рассказывать?
– Конечно, собирался, – сказал он. – Однако это не те истории, которые можно рассказывать как сказки. С их помощью ты должен обдумать свой путь, а затем оживить их.
Последовала долгая пауза. Я не решался настаивать, чтобы он рассказал мне эти истории, так как боялся совершить нечто такое, в чем сам потом стану раскаиваться. Но мое любопытство было сильнее здравого смысла.
– Ну начинай их, наконец, – проворчал я.
Дон Хуан, явно уловив ход моих мыслей, ехидно усмехнулся. Он встал и жестом велел мне следовать за собой. До сих пор мы сидели на сухих камнях на дне оврага. Был полдень, но небо было темным и облачным. Низкие, почти черные дождевые облака плыли над вершинами гор к востоку.
По сравнению с ними на юге небо казалось ясным из-за высоких облаков. Ранее прошел сильный дождь, но потом он как будто спрятался в укромное место, оставив после себя только изморось.
Было холодно, и я, казалось, должен был продрогнуть до костей. Но мне было тепло. Сжимая в руках кусочек скальной породы, который дал мне дон Хуан, я помнил, что это ощущение тепла при почти нулевой температуре хорошо мне знакомо, и все же оно снова и снова изумляло. Как только я начинал мерзнуть, дон Хуан давал мне подержать ветку или камень или клал пучок листьев мне под рубашку над грудью, и этого было достаточно, чтобы температура моего тела повысилась. Я пытался самостоятельно добиться такого же эффекта, но неудачно. Он объяснил, что меня согревают не эти манипуляции, а его внутреннее безмолвие и что ветки, камни или листья – это лишь способ поймать мое внимание и сохранить его в фокусе.
Мы быстро поднялись по крутому западному склону горы и достигли скального выступа на самой вершине, которая находилась у подножия еще более высокой горной цепи. С выступа я мог видеть, как туман надвигается на южный край раскинувшейся под нами долины. Низкие клочковатые облака, сползая с черно-зеленых горных вершин на западе, казалось, вплотную придвинулись к нам. После дождя под темным облачным небом долина и горы на востоке и на юге были покрыты мантией зеленовато-черной тишины.
– Это идеальное место для беседы, – сказал дон Хуан, садясь на каменный пол укромной мелкой пещеры.
Пещерка идеально подходила для того, чтобы мы могли сидеть там бок о бок. Наши головы почти касались свода, а спины удобно опирались о вогнутую поверхность каменной стены. Было так, словно пещеру намеренно вытесали, чтобы в ней уместились два человека нашей комплекции.
Я заметил еще одну странную особенность пещеры: когда я стоял на выступе, я мог видеть всю долину и линии гор к востоку и к югу, но когда я садился, то оказывался как бы затиснутым в скалах. При этом выступ находился на уровне пола пещеры и был плоским.